Без чувств [Тимур Вячеславович Худойбердиев] (fb2) читать постранично, страница - 5

и приступила к ужину вместе с мужем. Они кушают сдержанно, будто находяться в ресторане. Отец обратил внимание на Фирсеса, убежавшего спать.

— Это нормально, он даже зубы не почистил, не умылся.

— Хватит, он устал и хочет чтобы следущий день быстрее наступил.

— Каникулы так быстро кончаются, он должно быть, отвык от учёбы.

— Он всего ребёнок, когда-то и мы были такими, помнишь?

— Да, мы с тобой дружили с самого детства, как Фирсес и Неки. Интересно, повторят ли они наш опыт.

— Чесно, я буду очень рада, если они в будущем поженятся. Их связь очень крепкая, ничто её не разрушит.

— Прямо как нас, дорогая.

Фирсес лежит на кровати, ему в глаза светит яркий солнечный свет, время явно не утреннее. Фирсес проснулся, в доме тишина. Фирсес встаёт с кровати и протирая глаза зовёт родителей и идёт на кухню, ожидая там завстрак.

— Мам, пап, а мы не проспали школу, сегодня же…

Вся кухня в крови, Фирсес с задержкой заметил, что идёт по луже крови. Тело матери лежит на полу, у неё нет головы, а туловище пробито. В дыре видно, как кишки свисают. В стороне от тела матери, в стене, огромный кровавый отпечаток, а под ним каша из раздробленных костей и мяса, куски которого разлетелись по всей комнате. В этой каше сложно понять, что это когда-то был отец Фирсеса. Это привело в шок и оцепинение Фирсеса, в обморок ему не давал падать темный, грязный силует девочки, сидевший на столе, держась за свои ноги, плотно прижимая к телу. У неё не было видно глаз, но с лица капала черная жидкость, напоминающая слёжы, вот только они сразу изчезали, как падали на землю.

— Фирсес, я запрещаю тебе любить, и проявлять любовь, иначе я каждого убью.

ЗАНАВЕС

… Срочно, вызывайте скорую… …Надо сообщить директору… …Чёрт, снова этот проклятый… … Реально проклят… … Быстрее, уходит… … А вы знали, что он убил своих родителей… … Не просто им было с таким демоном… … Не смотрите ему в глаза… … Почему так долго нет скорой… … Не подходи к нам… … Господи, что происходит…

Весь этот ваш поток тупых голосов, он меня бесит, заткнитесь уже. Демон? Проклят? Убийца? Кто бы я не был, я буду для вас кошмаром, тем кого вы называете проклятым, или демоном. Отныне я проклятый, демон, я Фирсес.

Фирсес вытаскивает из своего живота осколок стела, вылетевшего из автобуса. Фирсес успел лишь на пару сантиметров вонзить его в себя. Он швырнул осколок в стоящего человека, пробив ему шею. Человек крепко держался за горло, но это не помогло сдержать сильный поток крови. Все вокруг в панике и разбегаются в разные стороны, но скорости им не хватает и все в радиусе двадцати метров разполовинело на две части. Всё, что они успели увидеть перед смертью — мёртвые глаза Фирсеа, в них не отражается свет, словно, покрыты матовой поверхностью.

Фирсес, не много храмая от боли в животе, идёт обратно в школу. Заворачивая за один угол школы, он попадает в тамбур, соединяющий помещение школьного театра со школой. Главные ворота театра разлетаются в щепки, весь зал напуган и смотрит на Фирсеса. Его взгляд смотрит строго в низ, при попытке подойти к нему, Фирсес резко поднимает взгляд на преподователя, который крадётся к нему. Он лишился каждой части своего тела, даже пальзы отрезало от ладоней. Куски тела преподователя, и его части, вместе со внутренними органами разбросало по всему театру.

Все начали кричать и убегать через запасной выход, но из-за сильной толкучки мало кому удавалось пройти серез узкую дверь, а Фирсес продолжал не спеша идти и превращая в фарш всех ближних к нему. Из-за паники, они не замечают как забивают других ногами, из многочисленных криков, сложно что-либо понять. Многие от страха потеряли сознание, забивались под креслами. Фирсес не пропускал никого, фантаны крови и разлетевшегося мяса везде. С каждым шагом в низ, по ступенькам, он становиться ближе к толпе, пытающийся протиснуться в дверь. Каждая ступенька, после его шага окрашивалась в цвет крови, крики не кончались они, словно, возбуждали Фирсеса и он начинает смеяться, не свойственным, для себя смехом. Ему достаточно бросить свой нечеловеческий взгляд и из человека пойдёт фантан крови с органами.

Мне противно на это смотреть, но почему, почему я не хочу тебя останавливать? А смогу ли я остановить тебя? Незнаю! Можно подумать, что ты так защищаешь меня, но это слишком жестоко, я не хочу это видеть, дай мне закрыть глаза, позволь закрыть уши.

У меня ничего не осталось, ради чего мне жить, ради кого? Эриль, если честно, я знал, что однажды такое произойдёт, я не верил, что смогу полностью закрыть свои эмоции, я сделал большую ошибку. Знаешь, а ведь ты была единственной с которой я мог спокойно разговаривать, не боясь, что человек превратиться в фарш. Можно ли это считать доужбой? Мы ведь с тобой, по сути, дружили. Можно ли это считать твоей ревностью?

Ты хотела, что бы я был предан только тебе, и ты не позволяла мне погибнуть. Ты могла полностью захватить моё тело тысячу раз, в каждый момент, но ты была в