Лето, когда ты была невестой [Анастасия Орлова] (fb2) читать постранично, страница - 50

густой тьмы подкатывает мне к горлу, и я боюсь, впервые боюсь посмотреть на неё, так как единственное, что я могу для неё ещё сделать — перебить всю королевскую рать. Но это ей уже вряд ли поможет. Я оглядываюсь на войско, настигающее нас.

— Укройся за валунами, — говорю я ей, протягивая руку к арбалету, но она не слушает меня.

Изольда

При виде сожжённой хижины я понимаю, что мой путь окончен. Это даже хорошо — мне не придётся больше никуда бежать. Я перевожу взгляд на Убийцу и вижу — он ничего не знает: ни о себе, ни о том, что так крепко связывает нас. Даже не догадывается, кто он есть на самом деле. Но это сейчас и не важно.

Он старательно избегает моего взгляда, поэтому я просто делаю шаг навстречу и беру его лицо в свои ладони.

Змееяд

Она смотрит мне в глаза долго и нежно.

— Последний дракон не умрёт, — наконец произносит она. — Пообещай мне, последний — не умрёт.

Но как я могу дать это обещание?! Я лишь могу пообещать, что умрёт король. От моей руки. Король, так боявшийся быть убитым драконом. Король, до которого ни одному дракону не было дела, о котором драконы даже не знали до того, как всё началось. Как он сам всё начал. Но вместо обещаний я просто целую её губы, чтобы лучше её запомнить, чтобы сохранить хоть какую-то её частичку в себе. Она отвечает на поцелуй, но почти сразу обмякает на моих руках: королевская стрела забирает её у меня быстро и бесшумно. Я опускаю её мёртвое тело наземь и делаю шаг в сторону замурованных в доспехи воинов, над головами которых небо разъяснивается, сочится из разорванных облачных ран кровавым солнечным светом.

Я делаю ещё шаг и замираю. По лиловым обрывкам туч расплавленным золотом разливается закатный свет, словно отчаянный крик тонущего за горизонтом солнца. Я слышу её. Даже мёртвую, я продолжаю слышать её всем своим сердцем, всем своим существом. Я закрываю глаза и касаюсь пальцами шершавой и влажной от растаявшего снега поверхности серо-синих валунов совсем близко от её холодной белой руки.

Кажется очень странным то, что она остаётся здесь, на острых камнях, с небьющимся сердцем, с остановившимся взглядом. Для такой, как она, было бы гораздо естественней исчезнуть, раствориться, растаять, обратиться пеплом, да что угодно! Только не оставлять после себя здесь это холодное прекрасное тело, пугающее своей непохожестью на неё живую, оставить лишь слёзы наши, и боль мою, и память о себе прозрачной невесомой дымкой, призванной отныне застилать мой взор, с каждым днём отодвигая привычный мир всё дальше.

Я оборачиваюсь и смотрю вниз, в холодную черноту воронёных доспехов, и чувствую, как под узорчатыми панцирями человеческие сердца захлёбываются подкатывающим ужасом пред чем-то неминуемым. Они увидели, что произошло, раньше, чем я почувствовал. Странно, ведь произошло это со мной…

Я делаю ещё шаг, и из спины моей с болью раздираемой плоти выстреливают чёрные крылья, с металлическим лязгом расправляя острые, словно стилеты, маховые перья. Пальцы не в силах более удержать арбалет — они стали продолжением мощных, покрытых чешуёй лап с изогнутыми, размером с две человечьих ладони, когтями. Я хочу закричать от боли — боли утраты и боли физической, но из моего горла вместо крика вырывается сокрушительная струя багрового, в цвет закатного солнца, пламени. Мощные задние лапы и увенчанный шипами хвост делают толчок, и моя тень, распластанная в долине, вбирает в себя всё королевское войско.

И я обещаю тебе, последний дракон не умрет. Но он исполнит пророчество — то, которого так боялся король, то, из-за которого я обрел и сразу потерял тебя…