Автобиография Лемми Килмистера [Лемми Килмистер] (fb2) читать постранично, страница - 3

мне и пошло на пользу целому поколению, потому что, насколько я замечаю, мы куда находчивей, чем поколение нынешнее.

Как бы то ни было, моя мама вновь вышла замуж, когда мне было 10 лет. Его звали Джордж Уиллис (George Willis), и она познакомилась с ним через моего дядю Колина, который был ее единственным братом. Думаю, что они оба были армейскими приятелями, Колин и Джордж. Он был профессиональным футболистом команды Bolton Wanderers, и по его словам, он был «self-made man», человеком, сделавшим карьеру самостоятельно, ставшим хозяином собственного заводика, который выпускал пластмассовые подставки для обуви, выставляемой в магазинных витринах. Через 3 месяца после того, как моя мама вышла за него, его заводик разорился. Джорджа было просто много. Он был весёлым малым: его постоянно ловили за продажу стиральных машин и холодильников, ворованных из грузовиков, но он никогда не признавался в этом. Обычно он говорил: «Мне надо, понимаешь, уехать на месяцок по делам, дорогая», и исчезал, и попадал на 30 дней за решетку. Какое-то время мы не догадывались об этом, а он все время выпутывался из таких историй.

С ним, конечно же, появилось два ребенка от его предыдущего брака — Патриция и Тони. Я был самым маленьким из трех детей, и меня постоянно задирала эта здоровая, вновь приобретенная родня. С отчимом у меня сложились очень сложные отношения, потому что я был единственным, как считала моя мать, ребенком. За меня она дралась, как дикая бентамка, так что ему приходилось не сладко. Патриция очень хотела работать в государственном казначействе, и, в конце концов, ее мечта осуществилась. Тони живет в Мельбурне, Австралия, руководит отделом компании, производящей пластмассу, (а я и не знал, что пластмасса передается по наследству!) Лет десять он работал на торговом флоте и не писал нам почти 20 лет. Мой отчим думал, что он умер.

Когда моя мама и мой отчим поженились, мы переехали в его дом в Бенличе (Benllech), морской курорт в Англси (Anglesey). Примерно в это время я и получил свое прозвище — Лемми — и все из-за Уэльса, я уверен. Я учился в школе с дурной репутацией и был единственным английским пареньком среди семи сотен валлийцев — на мою радость и выгоду, верно? Так что Лемми я стал примерно с десятилетнего возраста. Я не всегда носил усы… они появились у меня только в одиннадцать.

А развлекаться я умел. Я воровал гелигнит и реконструировал побережье Англси. Там находилась строительная компания, которая ремонтировала всю дренажную систему в округе. Они могли работать только летом, потому что потом наступали ужасные холода. Таким образом они сворачивали работы в сентябре-октябре и хранили все свои запасы в вагончиках. И где-то в конце октября, начале ноября, я и несколько моих друзей взламывали эти самые вагончики. Надо сказать, если ты пацан десяти—одиннадцати лет, то, боже правый, для тебя это настоящее сокровище! Мы находили каски и все остальное, гелигнит, детонаторы, бикфордовы шнуры и прочее замечательное дерьмо. Мы подсоединяли запал к детонатору и запихивали в гелигнит. Потом выкапывали ямку в песке на пляже, закладывали туда все это добро и засыпали песком. Сверху на груду песка мы клали большой камень, поджигали бикфордов шнур и неслись прочь, как обосранные. И БА-БАХ! — каменюка взлетал на 50 футов вверх. Вот это была развлекуха! А потом я наблюдал, как целые толпы стояли там под дождем, смотрели на разрушения и перешёптывались: «Как ты думаешь, что это?». «Понятия не имею, — может марсиане?». Не представляю, что там думал наш деревенский коп, когда слышал весь этот ужасающий грохот, прибегал на пляж, а там полскалы съехало в море! Под конец наших развлечений побережье было перепахано на две мили. Такое невинное развлечение, верно? До какого только говна не додумываются школьники, но в конце то концов, почему бы и нет? Это их задача, не так ли, — раздражать своих предков, и пусть те несут свой родительский крест; иначе зачем они нужны?

Конечно, это были простые развлечения по сравнению с моим растущим интересом к противоположному полу. Нельзя забывать, что тогда, в 50-х, еще не было ни «Playboy» ни «Penthouse». Тогда были одни журналы с фотками — нудисты играют в теннис — журнал «Здоровье и Эффективность» и подобное говно. Что это был за ужасный мир, эти 50-е! А народ называет это «веком невинности». Хренотень — попробуйте, поживите в таком вот веке!

Мое сексуальное образование началось, когда я был ещё очень молод. Моя мать привела домой приблизительно трех дядей прежде, чем мы выбрали того, который стал Папой. Но проблем со мной не было — я понимал, что она одинока, и работает весь день, чтобы кормить меня и мою бабулю, так что я не возражал, чтобы пораньше ложиться спать.

Взрослея в сельском районе, всегда можно было видеть парочки, направляющиеся куда-нибудь в поле. Плюс всегда были автомобили с запотевшими, конечно, окнами — можно было рассмотреть обнаженную ногу или грудь, когда парочка перебиралась с переднего сиденья на заднее. В те дни была мода на эти юбки с ещё парой нижних,