Синее золото [Юлия Терновская] (fb2) читать постранично, страница - 3

обещание управляющего прислать машину к оговорённому времени, и найти транспорт в Блё-де-Монтань самостоятельно. Должно же в этой дыре быть такси? Но сделать этого не успела – у станции остановился допотопный «Ситроен», а резво выпрыгнувший оттуда старичок целенаправленно направился к террасе.

– Прошу прощения, мадемуазель Коул… Вы ведь мадемуазель Коул? – француз говорил до того быстро и неразборчиво, что Марион впервые усомнилась в том, что прекрасно понимает по-французски. – Верно, кем же вам ещё быть, – не дав проронить ей и слова, он сам ответил на свой же вопрос. – Вы очень похожи на покойную матушку! Софи была чудо как хороша, я помню её ещё крохой. Бывало, заползёт мне на колени: «Бертран, ты женишься на мне, когда я вырасту?» Я и сам был тогда совсем молодой олух: «Нет, дорогая, я буду дряхлым стариком, ты на меня и не посмотришь». Кто ж знал, кто ж знал, что мне отмерено Господом больше, чем малышке Софи…

Мужчина был невысок, коренаст, с выпирающим брюшком, на которое он до смешного высоко натянул пояс брюк. И хотя лицо старичка покрывала сеть глубоких морщин, а волосы давно выбелило время, движения его оставались по-молодому резвыми, а глаза лукаво светились, когда он, улыбаясь из-под кустистых усов, стал осыпать Марион комплиментами, половину из которых та не поняла. Это потом она с досадой осознает факт, что местный диалект сильно отличается от того языка, на котором она легко изъяснялась раньше. А сейчас Марион лишь напряжённо вслушивалась в крайне эмоциональную речь мужчины, гадая, что за необычный акцент у собеседника.

– Месье Бертран, – прервала Марион старика, надеясь, что правильно расслышала имя, – а где же месье Ру? Второй день не могу до него дозвониться…

От Марион не укрылась перемена настроения старичка, когда она произнесла имя управляющего Блё-де-Монтань.

– О-ла-ла, мадемуазель Коул, вы не знаете, – не менее эмоционально, но уже с совершенно иной интонацией заключил он. – Простите старого дурака. Не представился, не объяснил ничего. Бертран Дюпон, ваш ближайший сосед, когда-то работал на вашего деда. – Марион пожала протянутую руку. – А старина Клод, упокой Господь его душу, так и не дождался заслуженного отдыха… Сердце.

– Но почему мне не сообщили?! – со смесью удивления и негодования воскликнула Марион.

Она была по-настоящему огорошена новостью. И как ей теперь разбираться с делами хозяйства? Ведь Клод Ру был единственным, кто мог ей помочь.

Бертран замялся.

– Такими вещами обычно занимался сам Клод… Простите, мадемуазель Коул.

Марион поняла, что нелепо спрашивать с добродушного старика-соседа то, чего он делать был абсолютно не обязан.

– Нет, это вы простите, месье Дюпон. Меня столь печальные новости слегка… ошеломили, – попыталась она оправдать свой тон. – И, пожалуйста, просто Марион, – решила сгладить впечатление.

– Хорошо, мадемуазель Марион. Но и вы уважьте старика – никаких фамилий, для вас я также просто Бертран. Что ж мы стоим? – спохватился он. – Прошу, пойдёмте.

Погрузив багаж в кузов видавшего виды грузовичка, собеседники устроились на передних сидениях. Марион вполуха слушала весьма словоохотливого соседа, попутно рассматривая местность через опущенное окно – никакого кондиционера, понятное дело, в старой развалине не было. Движение создавало иллюзию, что солнце палило не так нещадно – подставив лицо потокам воздуха, немилосердно треплющим её тёмные, немного не доходящие до плеч волосы, Марион размышляла о сложившейся ситуации. Смерть Клода Ру чрезвычайно всё осложняла…

Грунтовая дорога тем временем петляла, неустанно поднимая путников всё выше и выше – местность была предгорной. По словам Бертрана, в долине, где расположилось селение Блё-де-Монтань, был собственный микроклимат, а горные склоны на северо-западе защищали её от сильных ветров – даже легендарный Мистраль там был не столь зловещ. Но имелись в таком географическом положении и свои минусы. Например, дорогу, и сейчас ухабистую, во время разлива горных ручьёв и вовсе размывало напрочь. Рейсового транспорта в Блё-де-Монтань не ходило, а туристы предпочитали места с более развитой инфраструктурой – даже худой гостиницы, и той в старой деревушке не наблюдалось.

Виноградники, казавшиеся бесконечными по пути из Авиньона в Моден, уступили место лугам, то и дело перемежающимся дикими садами и рощицами. Попадались и одиноко стоящие раскидистые вечнозелёные дубы, можжевеловые деревья и даже кедры. А уже на подъезде к Блё-де-Монтань открылись виды на лавандовые поля, ещё сизо-зеленоватые, не налившиеся лиловыми оттенками, и небольшие горные террасы, засаженные подсолнечником или дынями, а то и вовсе пустующие и благоухающие разнотравьем. Даже неопытному взгляду было видно запустение, и сразу становилось ясно – земли переживают не лучшие свои времена. Вот что бывает, когда хозяйство теряет заботливого хозяина – Этьена Моро, деда Марион по материнской линии, не было в живых уже больше четверти века.

Марион,