Лазоревы Очи [Глеб Маринов] (fb2) читать постранично, страница - 2

Русь… Русь Лазоревы Очи.

Ангел Вечная Русь…

Тобою

Говорят миллионы русских,

У которых Твоё святое

Тыщевёрстное сердце бьётся, -

Говорят миллионы живущих,

Говорят миллионы ушедших,

Говорят в поговорках, в былинах,

В древних сказах, в хожденьях по свету,

В Богородицах голубооких,

В колыбельных, в молитвах и в песнях,

В Ярославнах, рыдающих чайкой

Над поверженной ратью любимых,

В смелом сердце Авдотий Рязанок,

Уводящих мужей из полона,

В Евфросиниях, в Премудрых Феврониях,

В материнстве мечты вековечной

Землю вынянчить и взлелеять

И детей накормить досыта,

Укрывая от ворогов лютых.

Ангел Вечной Руси…

Тобою,

Умирая, Тобой говорила

Вологодская моя бабка,

Моя бабушка… Баба Муся.

Век жила она в ожиданье,

Век несла она женское бремя -

Бремя слёзного расставанья,

Укоризны, обиды и жалость.

Вспоминала она перед смертью

Позабытую Богом деревню,

Вспоминала помещиков добрых,

Вспоминала, как бабы жалели

Государей, царевен юных

И царевича Алексея…

Вспоминала, как школьный священник

На глазах комиссара в картузе

Печь пошире открыл и… в пламя

Кинул "Божий Закон", учебник.

А ещё она вспоминала

Сон, что видела перед Войною,

Страшный сон:

широченная пашня,

А по ней, неоглядной, сами

Безлошадные движутся плуги,

А навстречу им – надолбы в поле,

Что кресты на Николиной ризе…

Смутный сон оказался зловещим,

Говорила мне бабушка Муся,

Умирая…

И вот, напоследок,

Закурила… Выпить спросила

Коньячку…

И глаза голубые,

Потерявшие зренье, закрыла;

А наутро, с весенним рассветом,

Русый Ангел Лазоревы Очи

Душу Марьи Григорьевой мирно

Разлучил с белым худеньким телом.

И три ночи над худеньким телом

Не Псалтырь я читал -

по незнанью

Я Евангелие – как над монахом -

Возглашал…

И прочесть не успел я

Ей другое, своё благовестие,

Благовестье Лазоревы Очи,

Благовестье Руси Воскрешённой,

Благовестье о Вечной России…

…Я стою, задыхаясь от плача,

Над могилкою бабушки Муси

И, на крест в серебрянке глядя,

Всё читаю, читаю, читаю

Запоздалые вести благие,

Словно бабушка слышит внука,

Словно я обращаюсь к России.

+ + +

«Позади у Тебя – плаха,

Впереди у Тебя – глухо,

А на теле Твоём рубаха -

Перекроек и смут разруха.

Поглядишь на себя в океаны -

Покорений подбитые крылья,

Пепелища, побоища, раны…

И снегам никаким не скрыть их!

Ты, прозревшая слишком поздно,

Ты, ослепшая слишком быстро, -

Погляди – над Тобою звёзды

И любая звезда – выстрел.

Позади у Тебя – плаха,

Впереди у Тебя – что же?

Неужели Ты – горсть праха?

Неужели Ты встать не сможешь?

+ + +

Старый мир… Сверху – чистое полюшко,

Снизу – кровью политое полюшко,

Посерёдке, что вольное морюшко,

Васильковое синее полюшко…

Новый мир! Вольномыслия всходы -

Брат на брата… Поход за походом…

Красный белого – жжёт,

Белый красного – бьёт,

Посерёдке – народ на исходе…

И краснела б е л а я полоса,

И белела к р а с н а я полоса,

И синела совсем середина -

Умолкала в подвалах молва,

По дорогам алела трава,

По дворам полыхала малина…

Где же б е л а я полоса?

Как же к р а с н а я полоса?

Что же выпало – с и н е й ?

Та что сверху белела – на Запад в бега,

Та что снизу краснела – узрела врага

В этой выпавшей – синей – России…

Красный выкрасил белое полюшко

Вольной кровушкой, гладом, недолюшкой, -

Расквитался Господь-красильщик

С бело-синей Россией-красильней…

+ + +

Разве стрясся б раскол в Русской расе,

Если б правящий слой примечал,

Что у белой берёзы – красен,

Красен корень, начало начал?..

+ + +

Всё, о чём в девятнадцатом

веке упорно мечтали

Вольнодумцы, народники,

правые-левые лбы, -

Воплотилось в двадцатом

в единственном имени: Сталин

На устах осуждённых,

царапавших: "Мы не рабы…"

Всё, о чём так мечтали, сбылось…

Мы и к звёздам слетали,

И по Арктике пёхом прошли

там, где флот не пролез;

А свихнувшийся атом,

которым поигрывал Сталин,

Догрызает чернобыльский

ночью светящийся лес…

Мать Россия! За этот

мятущийся век мы смертельно устали,

А разгадка, пожалуй,

мучительно ждёт впереди:

Греют кости китаец и русский,

а М а о и С т а л и н

У того и другого

синеют клеймом на груди…

+ + +

И ходил я по Русской Земле,

и та мнимая истина,

За которую кровушки

было немыслимо пролито,

Не грозила уже,

не звала, не бродила таинственно,

А лежала осмеяна всеми,

избита и проклята…

А когда-то бродила как призрак,

серьёзно воспринятый,

А затем на расправу звала

заклеймённых проклятием,

А чуть позже грозила

оставшимся долей отринутых,

Чтоб в конце разжиреть

на развенчанных ею понятиях…

Я читал кровожадную глупость,

ветрами изрытую,

Зная то, что она,

втихаря проклинаема сотнями,

Приучила прикусывать страх

под усмешкой несытою,

Полоща кумачом

над землёй, у хозяина отнятой!

А теперь – оказалось! -

та