прекрасно знал и так называемую «сотку» – длиннющий кусок тротуара, ограниченный с одной стороны проезжей частью довольно оживлённого проспекта, а с другой – кованной решёткой, и сам ботанический сад, расположенный позади ограды.
… Что такое «сотка» были в курсе и абсолютно все мужчины в городе, от пубертатных прыщавых юнцов до рвущихся в последний половой бой пенсионеров. Там по вечерам стояли проститутки. Дешевенькие, страшненькие, на всё согласные в рамках прейскуранта, с высокой вероятностью венерических заболеваний или, как метко выразился неизвестный остряк: «В них собрана вся таблица Менделеева вместе с доселе неоткрытыми элементами».Почти поголовно – наркоманки. Такие страхолюдины клиентуру не отпугивали. Имелись и на этот товар покупатели. Если кому-то хотелось женщину помилее, посвежее, посимпатичнее – это не сюда. Они по вызову работают, в салонах, или индивидуалками вкалывают. На «сотку» попозже выйдут, когда окончательно пообветшают.Как ни гоняли их местные силовики, как ни пытались бедолаги-участковые после очередных нагоняев руководства избавиться от «ночных бабочек» – ничего ни получалось. Каждый вечер у обочины, наплевав на задержания и облавы, возникали женские силуэты в вызывающих одеждах, готовые исчезнуть при малейшей опасности.За время работы труженицы сосальной промышленности обзавелись немалым опытом и на раз-два отличали полицию от иных граждан, а подставных умников от нормальных клиентов. Исключение составляли лишь патрульные, с которыми у путан всегда были неплохие отношения. Но оно и понятно… Как они сами шутили: «И те, и те на улице работают, бок о бок».Контингент там держался почти всегда один и тот же, новенькие появлялись не часто, по мере ухода ветеранш на «пенсию» по неликвидности или на два метра под землю.Почему тротуар с продажной любовью прозвали «соткой» – не знал никто. Ходили сплетни, будто в память о первой, осмелившейся встать в открытую у проспекта, жрице любви, бравшей сто рублей за обслуживание. За давностью лет имя героини стёрлось из человеческой памяти, и его не могли припомнить даже старожилы.Но не в этом была прелесть «сотки» в данном случае. С другой стороны пешеходной зоны, за вычурной, кованой оградой располагались самые настоящие лесные дебри. Рукотворная тайга, посаженная энтузиастами-шестидесятниками из благих побуждений. Поначалу за деревьями ухаживали, между ними гуляли высоколобые будущие профессора и спорили о важном. После, в восьмидесятых – пили пиво все кому не лень и резались в карты, а через десятилетие, с приходом дикого, рыночного времени людям стало плевать на уникальные деревья и ботанический сад превратился в чащобу, через которую, в расположенные за ней общежития и оттуда, то и дело шмыгали студенты и студентки. Относительно неширокий (метров четыреста по прямой), но длинный массив деревьев со всего мира, тянулся между студгородком и проспектом, огибал институтские корпуса и величаво спускался в здоровенный овраг, до которого у городских застройщиков пока не дошли руки.Гиблые края. В этом сходились все полицейские, кому хоть раз доводилось бывать в ботсаду и оценивать не красоту листвы, а оперативное неудобство насаждений. Узкие, петляющие, поросшие кустами дорожки и всевозможные тропинки буквально изобиловали местами для засад и укрытий. Освещение вообще отсутствовало – у института не имелось средств для электрификации, а муниципальным властям лишние расходы ни к чему. Тут и ниндзя не надо быть, чтобы исчезнуть. Достаточно оторваться на пару десятков шагов, не шуметь – и этого вполне достаточно, особенно летом. Выходов же из древесного массива было множество. Решётка имела довольно широкие зазоры между прутьями, в которые без особых проблем мог протиснуться нетолстый человек. Ходи – не хочу, а при необходимости, где угодно выскочил – и с толпой смешался.И подобное удобство привлекало всякий сброд со всего города.Зимой, конечно, ситуация обстояла попроще. Снег заваливал сад, оставляя лишь несколько основных студенческих троп. Потому в холодное время года криминальная обстановка засыпала вместе с растениями, оживая с весной.По теплу же здешние полицейские выли, а территориальный опер сменялся, соглашаясь на любой перевод куда угодно. Не выдерживал ежедневных взбучек и потока заявлений от обиженных злодеями граждан. Потом пил. Как правило неделю, приходя в себя и до судорог ненавидя внешне милый и симпатичный зелёный оазис вместе с институтом, студгородком, студентами, «соткой» и окрестными улицами.По МВДшным сводкам в ботсаду вообще шла карликовая война. Там любили устраивать разборки с поножовщиной гордые кавказцы, бить морды славяне, все желающие в открытую грабили граждан и гражданок вплоть до вырывания серёжек из ушек. Регулярно кого-то насиловали, три-четыре раза в год убивали, изредка находили человеческие
Последние комментарии
5 часов 22 минут назад
5 часов 41 минут назад
5 часов 49 минут назад
5 часов 51 минут назад
5 часов 54 минут назад
6 часов 11 минут назад