Теория гегемонии [Денис Роиннович Гаврилов] (fb2) читать постранично, страница - 3

государством.

В историческом ключе полноценная гегемония в качестве согласия общества с государством не только сглаживает классовые противоречия, но и позволяет достигать деятельного согласия, некоего пассионарного толчка в развитии государства. Этим в одинаковой мере пользуются как прокоммунистические власти, так и «буржуазные». Недостаток всех тоталитарных режимов заключается в том, что государственное принуждение замещает согласие, а бюрократическая централизация в противовес демократической централизации разрывает органическую связь государства с гражданским обществом.

С одной стороны, гражданское общество (при наличии) вовлекается в работу государства, но с другой, одновременно с этим происходит становление безразличного отношения к былым целям. Выйти из этой ситуации можно с помощью строительства новой гегемонии. Новая власть, которая не понимает принципа гегемонии, но пытается выйти из сложившейся ситуации волной демократизации, лишь обрывает последнюю связь государства с обществом. Общество, становясь свободным, не сочувствует целям государства, потому что давно отделено от него в тоталитарном принуждении, поэтому пользуется свободой неразумно и сводит процессы к новой катастрофе. Грамши с одной стороны приветствовал политику централизации Сталина, но с другой был недоволен такой концентрацией власти – возникала культурная гегемония, но рушилась гегемония политической партии при наличии всей полноты власти у неё.

Грамшизм не отрицает ленинский исторический материализм, но перерабатывает его через призму личного понимания гегемонии. Гегемония не стихийный процесс противостояния, а «молекулярный». С. Кара-Мурза удачно выразил это явление: «Гегемония опирается на «культурное ядро» общества, которое включает в себя совокупность представлений о мире и человеке, о добре и зле, прекрасном и отвратительном, множество символов и образов, традиций и предрассудков, знаний и опыта многих веков. Пока это ядро стабильно, в обществе имеется «устойчивая коллективная воля», направленная на сохранение существующего порядка. Подрыв этого «культурного ядра» и разрушение этой коллективной воли – условие революции. Создание этого условия – «молекулярная» агрессия в культурном ядре […] Это «огромное количество книг, брошюр, журнальных и газетных статей, которые без конца повторяются и в своей гигантской совокупности образуют то длительное усилие, из которого рождается коллективная воля определённой степени однородности…»

Грамши хвалит Ленина за применение «манёвренной борьбы» для достижения гегемонии. Первым делом большевики активно использовали в качестве пропаганды средства массовой информации, а во времена революции захват тех же телеграфов, печатных издательств стал приоритетной целью. В.О. Мушинский указывает нам, что суть гегемонии как морального, интеллектуального и политического руководства обществом состоит в том, что сознание господствующего класса или наиболее влиятельной его части, его мировоззрение и идеалы воспринимаются обществом как справедливые и истинные, как всеобщий здравый смысл.

Отсюда и цель буржуазного класса, не являясь таковым, он всячески стремится поддерживать иллюзию собственной справедливости, чтобы получить легитимность собственного положения в глазах общества. Культурная надстройка у Грамши по значению равноценна базису. Неслучайно большевики уделяли внимание огосударствлению просвещения в школах и институтах, но всё это стало возможным за счёт неразвитости в империи гражданского общества. Для европейских западных государств «манёвренная борьба» провалится, потому что там хитрые «макиавеллисты», связывая гражданское общество с политическим, окутали реальную жизнь эксплуатируемых классов концепцией прав человека, а потому уничтожение буржуазии там возможно только в результате длительной «позиционной» войны.

Здесь Грамши отходит от узкого термина государства, и предлагает понимать его как единство политического и гражданского общества. Западное общество, создав идол материальной культуры, сделала не что иное, как прививку своему «культурному ядру» от революции. Интересы буржуазии по наращиваю прибыли стали совпадать с интересами трудящихся по приобретению производимых товаров потребления. Появляется замкнутый капиталистический круг, который можно разрушить внедрением других ценностей. При этом новые ценности не должны противоречить традиционным, иначе контргегемония будет отбита на рубежах обращением буржуазной гегемонии к былым народным «скрепам». Поэтому реальная борьба по Грамши может разгореться именно за приобщением к этим традиционным ценностям. Марксизм же зачастую их отвергает, приписывая в инструментарий буржуазии.

Другое свойство гегемонии – это её скрытность. Любой гражданин знает, что за нарушение закона полиция его посадит в тюрьму. Принуждение государства проявляется явно. Гегемония никогда не говорит о себе