Десять слов [Анна Евдо] (fb2) читать постранично, страница - 2

замедляющейся стеклянной ленте круглый, по-весеннему яркий шарик, под которым в обрамлении выбившихся из-под жёлтой шапки русых кудряшек блестят серо-голубые глаза. «Наша младшая внучка совсем тебя не помнит, – успеваю подумать я, прежде чем расползаются двери вагона. – Но как же вы похожи».

Она больше не малышка. Ей уже семь. Нетерпеливо переминается в проходе с ноги на ногу и машет мне, параллельно набирая сообщение в телефоне.

– Привет, деда! – Тонкие ручки обвиваются вокруг меня. Она на мгновение прижимается и смеётся, указывая на мой стульчик. – Ты снова со своим пеньком?

Я улыбаюсь в ответ, киваю, глажу её по спине, отгораживая от людского потока, и подталкиваю к колонне.

– Я написала маме, что вижу тебя и всё в порядке. Ты ей можешь не звонить. А ещё, – тараторит моя птичка-говорун, но вдруг осекается, привстаёт на носочки и громко шепчет мне на ухо, – я бы хотела поночевать у тебя сегодня. Даже сочинила, что оставила с прошлого раза пижаму, хотя на самом деле спрятала её под тетрадями в нижнем ящике стола.

Переливчатые, словно небо, глаза смущённо смотрят на меня и заведомо ждут поддержки.

– Что ж, придётся найти магазин пижам, нужно же тебе в чём-то спать… – Голос пересекает, потому что моя девочка-тростинка снова порывисто обнимает меня. – Только больше не обманывай, хорошо?

– Хорошо, – соглашается она, пряча зарозовевшие щёки. – А пижаму не нужно, деда. Я посплю в твоей футболке.

«Станция «Щёлковская». Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны».

Мы до последнего сидим, соприкасаясь рукавами платья и рубашки. Апрель выдался необыкновенно тёплым. Наши пальцы переплетаются, когда мы одновременно поднимаемся и выбегаем из вагона. Взлетаем вверх по ступеням и врываемся в напоённый весенними ароматами воздух.

Идём, продолжая держаться за руки. Ксюша указывает на цветущие яблони и рассказывает, какие сорта растут в саду её родителей. А я просто иду рядом и любуюсь ею.

Нам остаётся десять минут до дома, где она снимает комнату. Прямая аллея, на которой мы оба, не сговариваясь, всегда сбавляем шаг, замедляем время и оттягиваем момент расставания до завтра. Примерно между пятой минутой пути и единственным фонарём нас накрывает внезапный дождь. Сильный и прохладный. Укрыться негде, и мы торопимся под козырёк подъезда. Одежда успевает промокнуть, волосы липнут к голове и с них стекают холодящие струйки.

– Поднимемся. – Тянет меня за руку Ксюша.

– Неудобно, поздно уже, – возражаю я.

– Ни за что не отпущу тебя мокрого ехать через полгорода. – Вскидывает голову моя упрямица, берётся за ручку двери и тянет сильнее.

Мы поднимаемся на третий этаж, стряхиваем влагу, смеёмся, когда брызги попадают на каждого из нас. Ксюша поворачивает ключ.

Нас встречает Варвара Васильевна, квартирная хозяйка. Строгая и молчаливая женщина лет шестидесяти, с аккуратным шиньоном седых волос на затылке и в неизменном домашнем платье с накладным воротничком, внимательно осматривает нас с ног до головы. Под её взглядом мы непроизвольно краснеем и одновременно произносим «Добрый вечер!»

– Добрый вечер, – отвечает Варвара Васильевна и указывает на дверь ванной комнаты. – Умойтесь тёплой водой.

Мы разуваемся, стараясь на заступить за входной коврик и не наследить вокруг.

– Ксения, переодевайся в сухое и завари чай, – обращается она к Ксюше. – А вы, молодой человек, задержитесь в ванной. Я сейчас подойду.

Мы переглядываемся с Ксюшей. Варвара Васильевна скрывается в своей комнате.

По очереди моем руки, согревая их под проточной водой. Ксюша уходит к себе, а я стою перед раковиной, медленно вытирая насухо лицо небольшим махровым полотенцем. Раздаётся краткий стук. Дверь открывается.

– Переоденьтесь. – Варвара Васильевна подаёт мне стопку одежды. – Вещи чистые. Остались от моего мужа. Он погиб во время войны. – Она на секунду отводит глаза в сторону. Снова смотрит на меня и пытается улыбнуться. – Приходите на кухню. Будем пить горячий чай.

Я бормочу «спасибо» и закрываю дверь. Прополаскиваю носки, развешиваю их, рубашку и брюки на натянутых над ванной верёвках. Надеваю фланелевую рубаху, которая мне чуть великовата, трико, шерстяные носки и выхожу. Замираю в проходе на кухню и не сдерживаю ухмылку, когда Ксюша переводит смеющийся взгляд с моих ног на свои, спрятанные в таких же пушистых носках.

После чая я порываюсь встать, но рука Варвары Васильевны ложится на моё плечо.

– Дождь всё ещё идёт. Ляжете здесь на раскладушке, Митя. – Она отнимает руку и кивает следовать за ней. – Только сначала поможете достать её с балкона.

«Станция «Щёлковская». Конечная. Поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны».

Отголоски этого объявления и громкий возглас «Деда!» возвращают меня из нахлынувших воспоминаний.

– Мы так и будем стоять тут? – спрашивает Ксюшенька и взволнованно заглядывает мне в глаза. – Уже следующий поезд прибыл. – Она показывает на раскрытые двери вагонов за