Принцесса из борделя [Олеся Рияко L.Ree] (fb2) читать постранично, страница - 2

полгода после того умирала от тяжелой и неизвестной лекарям магической болезни. Поскольку старшим моим сестрам к тому моменту едва стукнуло семь и восемь лет, а родственников у нас как есть не было, матушка позаботилась о детях иначе. Завещала свои шикарные апартаменты в центре Миля с видом на фонтанную площадь и дворец, а также сбережения да связи, подруге и товарке Кардамон, которая ухаживала за ней до самой кончины. Ее просьба состояла в том, чтобы эта женщина, если и не заменила ее дочерям мать, то предоставила хорошее образование, пожизненный кров и пищу.

Нельзя сказать, что мадам Кардамон не выполнила данного обещания, скорее она выполнила его по-своему. Создала бордель имени нашей матери, вложила деньги в его развитие и, надо сказать, не оставила нас на улице. Дела у нее шли хорошо, оттого мы все детство действительно, хоть в роскоши и не купались, но были сыты, одеты и по вечерам уложены в теплые постели.

Смекнув, что старшие растут писаными красавицами, она и правда вложилась в образование: мои сестры чудно пели, танцевали, владели, кажется, шестью языками и еще знали много всего другого.

Что до меня… то и мне нашлось применение – меня учили вещам более полезным при моей внешности, и теперь я была отменной швеей, известной поварихой и, что получалось у меня лучше всего, замечательной уборщицей. Нет, серьезно! Я буквально могу вывести любое пятно с любой поверхности и привести комнату в порядок так, что даже вздумай кто щупать ее потаенные углы в белых перчатках, найдет на своих собственных руках больше грязи, чем в вычищенных мной потаенных углах!

В общем, на жизнь я особо не жаловалась, но и смысла в ней какого-то особого не видела. Просто… ну, было приятно просыпаться с рассветом, ощущая на коже самые первые ласковые лучи, вдыхая утреннюю свежесть. Печь коричные булочки с сахаром и затем, прятать одну в фартук, чтобы потом, еще горячей, употребить ее в своей комнатушке или в саду на заднем дворе, с ароматным чаем, да кофе. Конечно, тоже взятыми украдкой.

В общем, мне просто нравилось жить.

Разумеется, были у меня и плохие дни, когда жить… ну, совсем уж не нравилось…

Так, однажды, когда за окном уже начали сгущаться сумерки, в «Лиловую Розу» ворвался мужчина, въехав через наши большие парадные двери прямо на своем белом коне. Я, разумеется, сразу попыталась изгнать наглеца, бесстрашно охаживала его клячу веником на длинной ручке – вот уж кто бы из охраны помог, так нет же! Стояли, ржали не хуже тех же коней, чуть не падая на пол от того, что горбунья метлой принца на белом скакуне выпроваживает.

Только вот то и был. Принц. Как есть, наследник Ватундрии, только вот второй в очереди, не первый. На мои крики и дикий ржач нашей охраны выбежали все обитательницы и обитатели борделя. Ну, и мадам Кардамон среди них, которая конечно же сразу узнала гостя.

«– Что же это вы, – говорит, – ваше величество Даниэле, на коне к нам? Никак штурмом брать решили?»

Он конечно тут такой, капюшон белого плаща откинул, светловолосой гривой встряхнул, голубыми глазищами зыркнул, представительно так, царственный палец за пояс с каменьями и дорогущим мечом заткнув. А что скрываться, если уже и так узнали.

«– Могу и штурмом, коли Нарциссу немедленно сюда не позовете!»

Ну, а что ее звать? Эта у нас всегда в каждой бочке затычкой была, и без того с остальными слюни на незваного гостя попускать вышла.

«– О, Дэн-Дэн, я здесь, любимый!» – Воскликнула она с балкона, вся такая нежно-молочная. Волосы вьющиеся до пояса – карамельные, глаза золотистые – медовые, губы пухлые – яхонтовые. Не девушка, а конфета.

В общем, что долго разглагольствовать: пришел он ее, значит, замуж брать.

Да, да, ее, карамельную, из на весь Эвенор известного борделя «Лиловая Роза». И ведь взял!

Уплатил мадам выкуп за все что на его невесту потрачено было и за все, что ей было куплено и «безвозмездно» подарено, да еще и, как сплетничали потом девушки, переплатил половину.

Помог ей, значит, этот принц сказочный, взобраться на коня подле себя и, сделав круг почета по нашей гостиной, которую мне, между прочим, потом еще и отмывать пришлось от вовсе не сказочного навоза, ускакал прямиком в свое королевство. Благо, оно недалеко. Хотя тут, в Эвеноре, все вообще достаточно близко. А она, Нарцисса наша, коза еще такая, язык всем на прощание показала!

И что-то тут на меня как нашло, как душу прищемило за самое сокровенное место – я как давай реветь! Метлу у ног уронила, и сама рядышком с ней шлепнулась. Реву – не могу, хотя сама понять не могу, что реву? Но, потом разобралась конечно: я же как все время думала, ну и что с того, что я уродина – вон, девки всех красивее на свете, а все одно их замуж никто никогда не возьмет. А вот как оно все обернулось. И стала я для себя в этот день уродиной самой настоящей, ни на что свою жизнь меняющей.

И нет бы пожалел меня кто – так женщины злые до чужой радости, принялись себе настроение за мой счет поднимать и всячески надо мной потешаться. Мол, это я, дура ихняя, решила, что