Домовой [Максим Волжский] (fb2) читать постранично, страница - 3

волчий оскал и глаза жадные – до человеченки. Мужик ничего не понимает, трясётся от страха, озирается – помощи ждёт. Я, понимаешь ли, достаю коробочку «Балабановской» фабрики и как фокусник из-за уха зажигаю спичку. Взгляды наши пересекаются; я безжалостно бросаю горящую палочку под ноги – в кучу сухих деревяшек, ещё мгновение и кеды уже плавятся. И как взмолился он.

«Господи! – завыл мужик, – Господи, помоги мне!»

Вспомнил он молитву, что бабуля ещё маму его учила. Сбивчиво читал «Отче наш», плакал – заклинал не жарить и не съедать. Со страху разного наговорил – и правды, и вымысла. Выкрикивал, что невкусный, что в детстве болел ветрянкой, а сейчас страдает от хламидиоза седьмой раз за полгода!

Да-да, навёл я на мужичка страху, а самому смешно. Вы поймите – я не злодей, только как лучше хочу; но посмеяться, это мы запросто!.. это мы завсегда! И я продолжил. Высекаю искры: в одной руке у меня нож, в другой вилка. Я мужику заплаканному говорю: «Ребёнку твоему в сентябре в школу, ты парню ранец купил? Жена твоя спивается, а ты знаешь, что женский алкоголизм неизлечим?».

Засыпал вопросами, призвал жить по-людски. На завод предложил устроиться: слесарем или охранником. Может быть, учиться пойти, ну или в милиции служить; а что тоже выход, там тоже люди – честных нет, но хороших полно!

Пока я совесть будил, жилец квартиры волшебно протрезвел и вспомнил меня. Как узнал – ума не приложу. Я его пугал в детстве, в школу поднимал и взрослых слушаться заставлял. Думал, он всё забыл, а нет – помнит.

«Вспомнил тебя, – пускал слёзы мужик, – Ты домовой из нашей квартиры»

Смотрю в глаза человека и растворяюсь, как туман от дуновения ветра. У мужика сон пропал, и протрезвел он навсегда. Сидит на полу в коридоре, озирается. Меня ищет. Увидеть вживую хочется.

«Вставай балбес, – упивался победой я, – Вставай, поднимайся рабочий народ…».

…Допел я песню революционную до конца, а мужичок вдруг схватился за голову и заплакал. Вспомнил он бабку, вспомнил маму и отца. Вспомнил деда фронтовика, и ожила в нём совесть.

Вот смотрю и думаю. Неужели нужно дойти до крайности отчаянной, чтобы мозги выпрямились наконец-то? Тебе дураку необходимо оказаться на краю пропасти, чтобы увидеть, как впереди тебя, балансируя чуть дыша, баба твоя и ребёнок стоят у последней черты?..

И правду говорят – крестится русский мужик, только когда гром гремит грозный, да град по макушке булыжниками стучит.

***

Я почти не старался, сгибая в безопасную линию кривую дорожку. Это всё его черти, его белочки – это его судьба. Я только слегка помог человеку, и жизнь в семье наладилась. Не пьют, не дымят, мальчишку выкормили. Здоровенный бугай вырос и совсем неглупый. Денег сын заработал и купил новое жильё.

Вот и собралась вся семья переезжать. Сейчас смотрю, как они вещи упаковывают. Немного осталось. Бабушкин комод вытащить, да аккордеон дедовский. Даже не знаю, как мне быть. То ли с ними, то ли здесь остаться. А если дом под снос?.. и мужик говорит, чтобы я с ним ехал. Зовёт меня с собой. Упрашивает.

Ладно… поживём, увидим. Может быть, и поеду с ними. Не бросать же семью Ивановых – на самом деле. Там уже и правнуки намечаются. Так что работы для меня много. Ехать, не ехать? Как думаете?