На охоте [Ирина Стахеева] (fb2) читать постранично, страница - 3

по-прежнему всем нет до меня дела, а потому взять со стола один из нескольких ножей не оказалось проблемой.

Вернувшись к задней стене, я зачем-то решила потренироваться бросать ножик, чтобы он втыкался в деревянную стену. Немного мне приходилось смотреть вестернов, но кой-какой визуальный опыт, почерпнутый с телеэкрана, всё-таки был. А потому, не снимая варежки, я взяла нож за рукоятку и лихо бросила его, как забрасывали гранатами фашистов.

Нож очень нехудожественно плюхнулся в снег, не долетев до стены. Порадовавшись, что никто не видел моего позорища, я продолжила киношные трюки. Но нож или не долетал, или отскакивал, ударяясь в стенку рукояткой. Вот уж и варежки сняты, и я пробую кидать его снизу вверх, держась при этом за лезвие. Поначалу это не давало результата, но вдруг… ах! И нож торчал лезвием в бревне, продолжая вибрировать рукояткой, а кровь капнула на белый снег. Высасывая её из случайной раны, я победоносно огляделась. Два чувства смешались во мне: с одной стороны, хотелось, чтобы хоть кто-то стал свидетелем славной победы (конечно, лучше, если это будет сын лесника), а с другой – опасалась родительской взбучки, что взяла нож без спроса и, тем более что поранилась. В таком состоянии и нашла меня сестра.

– Тебя везде ищут, – сообщила она мне и, окликнув сына лесника, предложила ему попозировать на фоне сторожки. Ее фотоаппарат защелкал, вычленяя из окружающей действительности кадры, достойные будущей фотовыставки. В отличие от меня, сестра всегда предводительствовала мальчишескими ватагами и даже без закидонов с «холодным оружием», запросто находила о чём с ними можно поговорить.

Проскользнув в избу и незаметно положив нож на стол, я показалась маме на глаза, объяснив своё исчезновение игрой за домом. Мы ещё какое-то время собирали расползшихся по хозяйственным делам охотников и, наконец, приступили ни то к обеду, ни то к третьему завтраку.

– Да уж, это вам не Мишкинский Новый год! – констатировал дядя Слава изобилие, ломившее длинный стол. Все рассмеялись, в том числе дядя Валера с тётей Диной Мишкины. Я засмеялась тоже, так как была на упомянутом празднике и понимала чем вызвано общее веселье.

Обычно Новый год наша семья справляла дома, но в тот раз тридцать первого декабря родители сообщили, что мы идём к Мишкиным. Только для сестры было сделано исключение, так как она отправлялась праздновать не с нами, а к подружке.

Ходить по гостям я любила. Особенно мне нравился торт, неизменно появлявшийся в конце любого праздника.

– Как ты думаешь, – спросила папу мама, – нужно печь торт или Мишкины его купят?

– Конечно, купят, больно не убивайся на кухне.

– Сейчас только сделаю цыплёнка табака, свекольный салат и, наверное, холодец. Чашки три холодца хватит?

– Холодца вообще не нужно. Валера сказал, что жена его купила свиные ножки, значит, они сами приготовят холодец.

– Может, взять банку солёных помидор? – не унималась мама в извечной заботе всех накормить – У меня они не всегда получаются, но под водку любые хорошо пойдут.

– Нет, давай не будем рисковать. К тому же, наверняка огурцы и помидоры принесут Ерёмины. Лучше сделай пирожки с картошкой. Иришка их любит, а у Мишкиных стряпни я никогда не видел.

– Слишком много не наедайтесь, – ближе к ночи заметила мама, когда увидела, с какой скоростью исчезают пирожки с блюда, – в гостях будет скучно, если придёте слишком сытые. Подождите три часа, поедите вместе со всеми.

Пришлось умерить свои аппетиты и заняться праздничным гардеробом, ибо, что это за Новый год, если на одежде не блестит мишура?

И вот мы втроём нагруженные провизией, с достаточной степенью голода, входим к радушным Мишкиным.

– О-о-о! А-а-а! – понеслось на нас со всех сторон. – Какие вы молодцы! Как здорово! А это Ирочка? У-у-у, как выросла! Тонечка, пальто можно положить в соседнюю комнату.

Вскоре пришли дядя Слава с женой, Ерёмины и ещё кто-то.

Моё внимание сразу приковал электрический камин. Даже сейчас далеко не у каждой семьи он в доме есть, в советские же времена подобные вещи воспринимались даже не как экзотика, а как чудо – юдо какое-то.

– Это нам из Африки родители привезли, – заметив мой интерес, проворковала тётя Дина. И чтобы окончательно покорить ребячье сердце, дала музыкальный альбом с фотографиями её родителей, каким-то образом год работавших в условиях ни то загнивающего капитализма, ни то зарождающегося социализма. Я была сражена сразу, окончательно и бесповоротно, и почти весь тот вечер провела у камина, слушая музыку с альбома и разглядывая незнакомых людей, то сидящих на гигантской черепахе, то стоящих под южными деревьями, то плавающих в бирюзовых бескрайних водах.

Тем временем, хозяйки копошились на кухне.

– Ой, как много всего, – радостно восклицала тётя Дина. – А это что? Селёдка? Ну, Тоня, раз ты её принесла, то сама и чисть, а я пока распоряжусь по хозяйству.

И тётя Дина, легким движением руки, сунув приготовленного мамой цыплёнка табака в холодильник, принялась