Настоящее прошлое. Однажды в Америке [Роман Валерьевич Злотников] (fb2) читать постранично, страница - 24

и Банк Англии, и Министерство финансов Великобритании к тому моменту закончили свою работу. Но здесь, на другом побережье Атлантического океана, все были наготове. Это стало понятно по тому, что уже через пятнадцать минут нашу атаку на фунт кто-то поддержал. Причем этот «кто-то» обладал куда большим ресурсом, чем мы. Потому что фунты хлынули на рынок полноводной рекой. Именно в этот момент я первый раз высунулся из окна и заорал:

– Кортес! Три хот-дога и литровую колу! – Марафон начался…

– Есть! – Билл вскочил на ноги и вскинул руки в победном жесте.

– Кхакх! Кха-кхах-кхха… – я подавился куском хот-дога, который хомячил в настоящий момент, заедая стресс, и закашлялся. Экман повернулся ко мне и окинул меня веселым взглядом.

– …Кхах! Кха! Кхах!

– Запей. Вон в бутылке с колой еще пара глотков есть.

– А-хах, – я судорожно кивнул, вцепляясь в бутылку. – Кхах… Глык, глык… Что… Что случилось?

Билл мотнул головой в сторону экрана, на котором вместо котировок отобразился какой-то коротенький текст.

– Ламонт объявил, что они выходят из МВК! Все – они слились!

– Кто? Откуда выходит?

– Норман Ламонт, министр финансов Великобритании… Ай, неважно! Главное – они слились. – Тут он вновь опустил свою задницу в кресло и задумчиво произнес: – А знаешь, пожалуй, я не буду пока покупать фунты. Подожду еще пару-тройку дней. Или чуть больше.

– В смысле?

– Поверь мне – это еще не предел падения. Фунт точно продолжит свое пике.

– Но-о-о… нам же… кредиты… – растерянно пробормотал я.

– Есть еще время, Роман, – Экман успокоительно махнул рукой. – Доверься мне. Я знаю, что делаю.

Я стиснул зубы. Черт, черт, черт! Я точно знал, что черная среда – шестнадцатое сентября. Именно в этот день Сорос и заработал свой миллиард… или нет? И миллиард за один день – это очередная байка? А на самом деле все было не совсем так? Или вообще совсем не так… да нет, насчет совсем не так – это я загнул. Точно же, что и фунт упал, и Сорос заработал. Просто, может, не за один день, а за-а-а… несколько.

– Ты уверен?

– Да, – твердо кивнул Билл. Я вздохнул и, скривившись, схватился за виски, прострелившие болью. Блин! Клянусь! Никогда! Больше! Не! Играть! На! Валютной! Бирже! Клянусь!

– А-а-а… сколько мы уже подняли? Ну, грубо.

Экман воздел очи горе и замер, наморщив лоб. Я замер.

– На данный момент миллионов тридцать грязными. Минус проценты, минус налоги… выйдет на руки миллионов четырнадцать. На двоих. Так что можешь считать, что за последнюю неделю ты увеличил свой выигрыш в полтора раза. – Билл усмехнулся: – Но ведь это еще не конец! Чует мое сердце – фунт скатится не менее чем до одного доллара семидесяти центов. При том что, когда мы его продавали, он шел почти по два доллара!

– А сейчас?

– Доллар и девяносто центов! – гордо заявил Экман. – Но я тебе отвечаю – падение только началось.

По большому счету, стоило напиться, но из-за этой сволочи Билла мы все еще были в игре. А у меня с прошлой жизни было твердое правило – никогда не считать деньги, пока они еще не у меня в кармане. Ну, или на счете. Так что с выпить… да нет – выпью, но не напьюсь. И не за выигрыш, а так… малеха снять стресс. Вот зуб даю – выпью!

Но эти планы так и не реализовались. Добравшись до ставшей уже почти родной «Плазы», я поднялся в номер, чтобы переодеться и спуститься в ресторан, но, присев на кровать, понял, что я уже никуда не пойду. На хрен! Просто сил никаких… Нет, сейчас, чуть успокоившись, я утвердился во мнении, что ни о чем не жалею. Деньги, которые мы должны были получить, должны были пойти не столько на то, чтобы обеспечить моей семье безбедную жизнь – этого я, скорее всего, добьюсь и своим литературным творчеством, сколько на исследования теломерной терапии. На этот раз я собирался пожить подольше. И не один, а с любимой. Но мы с Аленкой и так уже потеряли пять лет. Потому что наиболее выгодным возрастом начала теломерной терапии считались двадцать пять лет. А нам с ней в следующем году стукнет по тридцатнику. Ну, с разницей в полгода… И я совершенно не знал, сколько денег нужно для того, чтобы успеть хотя бы за год выйти на первый, пусть еще относительно слабый, сырой и недоработанный препарат. Везде же пишут, что на разработку и регистрацию лекарств тратятся десятки и сотни миллионов долларов! Нет, в моем случае с регистрацией можно и подождать. Уж себя и жену я даже незарегистрированными препаратами обеспечу. Тем более что, как писали, никакими серьезными вредными побочными эффектами даже не до конца очищенный экстракт не обладал. Слабой эффективностью – да. Но нам пока и того хватит. Насколько я помнил, в первый год приема препарата для достижения эффекта двукратного замедления старения использовалась капсула с содержанием активного вещества всего в тысячу единиц. Через пять лет требовалось уже три тысячи, а через десять – двадцать тысяч. Нет, можно было принимать и начальные препараты, с содержанием в тысячу, вот только уже