Чудеса случаются [Леся Лукиных] (fb2) читать постранично, страница - 5

сияющие звезды, поднимается на крышу своего дома и садится на самый край, свесив лапы. Он ставит фонарь между рожек и освещает все Дороги в Пространстве, указывая путь тем, кто мог заблудиться в темноте.

Быть маяком непросто. Все знают и любят тебя, но редко кто останавливается поболтать, а уж тем более заходит на чай. А чай Гришка, надо сказать, любит сильно. Особенно с мармеладками в шоколаде или со сгущенкой. Каждое утро жираф насыпает в заварной чайничек душистые чайные листья, заливает кипятком, ждет немного, глядя, как поднимается из-за края планеты сонное улыбчивое солнце, и с удовольствием подолгу пьет густой коричневый чай.

Еще Гришка любит слушать сказки, записанные на пластинки, особенно долгими ночами, когда сильно хочется спать или становится невыносимо одиноко и печально – сказки спасают, заставляя представлять другие миры, где все герои в конце концов становятся счастливыми. И Гришка в глубине души начинает верить, что однажды придет самый Лучший Друг в целом мире и останется жить вместе с ним. Они вместе будут есть сгущенку, смотреть, как гоняется Малая Медведица за Гончими Псами и рассказывать друг другу удивительные истории.

И вот в одно пасмурное ветреное утро в конце сентября на крыльце дома Гришка обнаружил кота. Кот сидел и жевал Гришкины запасы овсяного печенья, причем делал он это весьма своеобразно. Кот обгрызал каждую печеньку по краю, там, где она была особенно хрустящей и вкусной, а остальное убирал обратно в пакет.

– Привет, – сказал кот Гришке. – Хочешь печеньку?

Гришка жутко рассердился. Но он был вежливый жираф, поэтому не подал вида.

– Вообще-то это МОЁ печенье, но если оно тебе нравится, угощайся на здоровье!

– Да? Спасибо. А что еще вкусного у тебя есть? – флегматично спросил кот. – Я сметану люблю. И сгущенку. Знаешь, я решил, что мне тут нравится. Я остаюсь у тебя жить. Как твое имя?

В конец растерявшийся жираф тихо ответил:

– Гриша. А твое?

– Я просто Кот.

И просто Кот остался жить на планете. Первым делом он навел в Гришкином доме благолепие: вымел весь мусор, оставшийся еще от Гришкиного дедушки, отмыл до блеска все сковородки, заставил все полочки в шкафу на кухне банками с малиновым вареньем на случай зимы и простуды. Потом Кот выселил из комода Гришкины инструменты, которыми Жираф подкручивал телескоп или велосипед, в зависимости от времени года, и заселил туда свои махровые носки, книжки и какие-то непонятные мелочи. Кот прикрутил к велосипеду корзинку, пристроил в нее мягкую подушку, заявив, что теперь они вместе с жирафом смогут ездить везде.

Кот оказался вредный, капризный и приставучий. Он любил щекотно чесать свои когти о нежное жирафье пузо и радостно при этом хихикать, съедать все самые вкусные части печенюшек, глазурь у пряников и орехи с изюмчиком в шоколадках, пить из одной кружки с Гришкой его чай и ходить за жирафом повсюду хвостом. Более того, Кот постоянно мерз и притыкался к теплому Гришкиному боку по ночам, когда Гришка держал на крыше фонарь. Гришка был в ужасе. Ему жутко хотелось, чтобы Кот куда-нибудь исчез вместе со всеми своими вещами и вареньем, которое жираф демонстративно отказывался есть. Кот печально вздыхал и долго обижался на это.

Кот настолько обжился в башне, что в один из дней начал называть себя Смотрителем маяка. Услышав это, Гришка попытался объяснить Коту, что ему нравилась его жизнь в одиночестве, и он совершенно не нуждается в Смотрителе. Тот плакал, демонстративно собирал вещи в чемоданчик и, гордо задрав хвост, медленно пошел к двери, оглядываясь и ожидая, что Гришке не станет стыдно, и тот не побежит его возвращать.

Так и жили. Кот спас от какой-то огромной птицы черную с белыми пятнышками ящерку и оставил себе, назвал ее Мишка и повсюду таскал за собой, говорил, что это их с Гришкой домашнее животное. Ящерка была беспокойной, юркой и веселой, и Гришка ее даже полюбил. По ночам Кот пел песни пролетавшим мимо Ветрам, они подхватывали и разносили мелодии по всем планетам. Кота стали всюду звать в гости, и Гришка тихо надеялся, что тот наконец куда-нибудь переедет, но Кот даже и не думал этого делать.

В конце октября солнечный свет стал хрупким и ломким, как лед на лужах. Изо рта шел пар, по ночам Кот надевал смешные мохнатые наушники, чтобы уши не мерзли, а Гришку заставлял повязывать теплый вязаный шарф, чтобы маяк Вселенной не простыл. Но Гришка шарф снимал, сердился, ворчал и конечно же заболел. Он страдальчески кашлял, сипел и громко чихал. Кот вздыхал и заваривал жирафу чай с малиновым вареньем, чай помогал, но ненадолго, и маяк Вселенной снова начинал чихать и страдать. А первого ноября Гришка разбил фонарь.

– АААААпчхи! – громко чихнул жираф.

И тончайшее стекло фонаря разлетелось на мелкие осколки, а капли-звезды брызнули в разные стороны и погасли, не долетев до пола.

– Ой, – испугался Кот. – Ты там не поранился? Я конечно не сильно переживаю, но всё-таки.

– ААААПЧхи! – чихнул Гришка вместо ответа.

– Ты сам во всем виноват! – ворчал