В лапах Ирбиса [Елена Ласк] (fb2) читать постранично, страница - 2

врача волокут пьяного Сергея Алексеевича. Надо же, им удалось привести его в сознание, неплохо. Только сомневаюсь, что дуло пистолета, приставленного к виску, способно восполнить пробелы его знаний в области медицины, хорошо он сечёт только в гинекологии и акушерстве, даже пьяным может принять самые тяжёлые роды.

Пока парни отвлеклись на бесплодные попытки протрезвить врача, больше похожего на мешок опилок, чем на человека, подошла ко второму пострадавшему. Парень, молодой совсем. Потрогала пульс, проверила реакцию зрачков, фонарик у меня всегда с собой в сумке, осмотрела рану на голове, кость вдавлена в мозг, но шанс есть.

– Отошла от него! – Это уже другой голос, первый, что я услышала во всём этом бедламе. До дрожи спокойный и ровный. Наверно правильно было бы сделать вид, что я впечатлилась и испугалась. В это можно было бы поиграть, если бы не ситуация, в которой каждая секунда бесценна. Обернулась, выпрямила спину, выровняла дыхание, собрала остатки самообладания в кулак. Необходимо, чтобы он воспринял меня всерьёз, захотел говорить и слышать, а самое главное нельзя показаться слабой. Весь в крови и ссадинах, напряжён, ноздри раздуваются, палец курок поглаживает. Оказавшись рядом, первое, что этот высоченный мужик в характерных татухах, попытался сделать, это схватить меня за руку, но я отшатнулась на шаг назад. Вот и первый прокол, рефлекторно выдала свою слабость. Сконцентрировалась на его взгляде, пробирающем похлеще спирта, и пошла в атаку.

– Их срочно нужно оперировать. – Не самое лучшее начало разговора, это и без меня известно, но сейчас именно это самое главное. Всё его внимание и мысли нужно сконцентрировать на важности состояния его друзей. Скорее всего друзей, потому что, стоя рядом, вижу, как он напряжён, чувствую его переживание. Он уже осознал, что в этом здании необходимую помощь оказать не смогут, максимум на что сейчас способен Этил, это залить раны зелёнкой.

– Ты врач? – Посмотрел на меня с прищуром своими карими, почти чёрными глазами, в которых засверкал проблеск надежды. Внимание стало пристальнее, по его лицу скользнуло сомнение.

Нет. Не врач. Даже внешне на врача не тяну: в свои двадцать два выгляжу как малолетка. И знания у меня в основном теоретические. Но ему это знать ни к чему. Застопорилась на этом вопросе, не зная, как правильно ответить, а ответить нужно так, чтобы мне позволили оперировать. Нужно сделать то, что я зареклась больше никогда не делать – врать, и врать как можно убедительнее. От этого зависят как минимум две жизни. К горлу подкатил ком, дышать стало труднее. Татуированный считывал каждое моё движение, возможно даже наблюдал за реакцией зрачков и пульсом на сонной артерии, и выражение его лица менялось от понимания, что мой ответ ему совсем не понравится.

– Она санитарка. – Послышался визглявый голос Машки, редкой твари, местной медсестры ухажёров которой вечно так и тянет подкатить ко мне, хотя я малейшего повода не даю. Из-за этого Машка записала меня в свои враги. Ну или из-за того, что я постоянно поправляю её ляпы в медицинских терминах. Да и уколы я делаю лучше. В посёлке все это знают, поэтому, когда нужно поставить капельницу или сделать укол на дому, зовут меня, а раньше за неимением вариантов просили Машку, потому что кроме неё в городе из способных попасть в вену ещё только Этил, если трезвый, ну и её сменщица Зоя Филипповна, которой уже за семьдесят и передвигается она крайне медлительно и не дальше пятисот метров, именно такое расстояние от её дома до работы между которыми удачно располагается магазин. А я в любую вену попаду. Бизнес Машке изрядно подпортила ещё и тем, что помогала в основном бесплатно, если сильно настаивали брала символическую плату или продукты, не положено в этих местах не отблагодарить, а не принять благодарность практически преступление. Теперь Машка использует малейший шанс навредить мне, как сейчас. Нашла время. А я и не подозревала, что она настолько меня ненавидит, что на растерзание готова отдать. Интересный способ избавиться от меня выбрала эта рыжая химоза, ещё и ухмыляется дура. Если она думает, что её спасут большие сиськи, если товарищи незнакомцев окочурятся, то она ещё тупее, чем я предполагала.

Её комментарий по поводу моей должности в этом заведении оставил меня равнодушной, а вот татуированный моментально переменился в лице. Он и так был напряжён и будто сдерживался, чтобы всех здесь не перестрелять, а теперь у него появился повод, потому что надежда, в которую он собирался вгрызться рассыпалась. Пока он решал, скорее всего как меня убить, старалась не потерять установившийся между нами зрительный контакт, оставаться спокойной и не думать, как жалко я выгляжу со стороны.

– Во врача решила поиграть, с-с-санитарка. – Рассвирепел мой собеседник, снова предприняв попытку схватить за руку, но я снова попятилась. Умением увертываться я овладела в совершенстве. Всё ещё можно исправить, если никто меня не тронет, иначе всё рассыплется прахом.