Эрик и его редакторы [Евгения Сергеевна Теплова] (fb2) читать постранично, страница - 5

Можно сказать, ваша вторая мама, – она многозначительно улыбнулась, но Эрик не ответил ей тем же.

– Вы тогда не достигли желаемого?

– Это была филигранная работа, – улыбка сразу исчезла. – У вас ни одной побочной мутации. В отличие от вашего брата, – добавила она с горечью.

– И на том спасибо, – Эрик уже собрался бежать за Норой, но тут его осенило. – Но все-таки с моим ребенком вы надеетесь добиться большего?

– Мы все очень надеемся, – доктор подчеркнула второе слово. – Мы подобрали вам идеального партнера, согласитесь…

– Вы?

– Поймите, ваш тесть исключительно талантливый человек, и ваш сын, сочетая качества обоих дедушек и ваши успешно отредактированные гены, может стать выдающейся личностью, мирового масштаба. И это совершенно глупо, даже преступно зачинать ребенка естественным образом.

– Значит, с моим ребенком всё в порядке? – поспешил спросить Эрик.

Доктор не сразу поняла, о ком речь, а потом печально покачала головой.

– Я сообщила вам правду.

И Эрик улыбнулся так радостно, что она смутилась.

…Небо уже просветлело, падали последние крупные капли. Найдя плачущую Нору в саду, Эрик гладил её по мокрым волосам и щекам и уверял, что доктор солгала и что у них скоро родится самый прекрасный ребёнок на свете.

Отец Эрика скоропостижно скончался через три года, так и не пожелав познакомиться с Фрэнсисом, своим первым внуком. Он поскользнулся на заднем дворе своего ранчо и неудачно ударился виском. Так как он уже не пользовался личным консультантом, то хватились его только на следующий день. Тем не менее, безутешная вдова потребовала заморозить тело, и Эрик с мамой отправились на церемонию временного прощания.

От морозильной капсулы шёл жуткий холод, и поэтому никто не хотел подходить близко. Эрик пытался рассмотреть через голубоватое стекло знакомые черты и с удивлением обнаружил, что у них с отцом одинаковая форма носа. Кроме вдовы и трёх молодых людей, присутствовали несколько коллег, в том числе докторша из клиники – она беззвучно плакала, и эти настоящие слёзы совершенно не шли к её ненастоящему лицу. Больше никто не плакал. В молодых людях Эрик без труда признал своих сводных братьев. Старший, лет двадцати, высокий и очень худой, с усталыми голубыми глазами, больше сидел, а поднимался с трудом; младший казался гораздо старше своих шести лет, глядел на всех свысока и даже не обернулся, когда вдова, его мама, обратилась к нему с какой-то просьбой. Но особенно поразил Эрика брат-подросток, вокруг которого образовывалась пустота, где бы он ни находился. Эрику тоже пришлось сделать усилие, чтоб не отвернуться, и когда они встретились взглядами, он увидел знакомую бездну отчаяния, обиды и злобы и на мгновение окунулся в её мрак и холод, так что стало трудно дышать, а вынырнув, почувствовал ноющую боль в груди – он бы не назвал это новое ощущение приятным, но в нём было что-то необходимое, как в ожоге при соприкосновении с горячим.

Он возвращался с церемонии вместе с мамой. Ехали молча, и снова накрапывал дождь.

– Я пригласил среднего брата к нам в гости, – поделился Эрик.

– Зачем? – удивилась мама.

– Мне показалось, он слишком одинок… Это может плохо кончиться.

Мамины глаза наполнились слезами.

– Отец гордился тобой, – сказала она.

– Ну уж не выдумывай, – отмахнулся Эрик.

– Правда. Когда ты уехал, он каждому встречному генетику ставил задачку: каким образом можно полностью преодолеть генную редакцию, не выходя из дома? И когда те разводили руками, радостно сообщал, что его сыну это удалось.

– Не понимаю, о чём ты?

– О патологической склонности к обману, жадности, неспособности к эмпатии. Эти гены были открыты до твоего рождения, и отец считал, что они послужат твоему успеху. К счастью, амбициозность обнаружили позже, – добавила она.

Отпустив руль, Эрик долго смотрел на город сквозь мокрое стекло. «А ведь дождя на сегодня не обещали», – вспомнил он и улыбнулся непокорному небу.