А где-то рядом идёт война… [Елена Арс] (fb2) читать постранично, страница - 9

маленький чуланчик. Чтобы было куда, игрушки складывать. Михасик тогда сильно разозлился и с разбегу боднул насмешника в живот. Брат схватил его за шиворот и дал под зад хорошего пинка. Мама еле разняла их. Шутливо стукнула лбами, затем поочерёдно поцеловала в макушку:

– Ну, какие вы у меня глупыши, в самом деле! Не ссорьтесь. Дом большой, просторный, место всем найдётся…

А ещё Михасик любил засыпать под мамины песни. Она никогда не пела весёлые песни. Только грустные и печальные. О широком, ревущем и стонущем Днепре, могучей вербе, скрипучем ясене…

Одна песня Михасику нравилась особенно. В том месте, где говорилось о бездонном небе, усеянном звёздами, мамины глаза начинали подозрительно блестеть, а голос заметно дрожать: «небо глибоке, засiяне зорями – що то за божа краса! Зiрки миготять он по-пiд тополями, так одбивае роса…»

Михасику не все слова песни были понятны. Но он мог слушать её, затаив дыхание, часами. Он знал, что та песня о любви. Догадывался, отчего у мамы наворачивались на глаза слёзы.

Свернувшись калачиком и крепко зажмурив глаза, Михасик представлял себе белую хатку в цветущем саду, маму с отцом, на скамейке, под старой развесистой калиной. Крепко обнявшись, они смотрят куда-то вдаль. Счастливо смеются и о чём-то тихо шепчутся. А по вечерней долине стелется белый туман…

*****

– Михаська, вставай, хватит дрыхнуть! – Андрейка сдёрнул с брата одеяло. – Смотри сюда! – Сунул сонному малышу в руки игрушку, пахнущую свежим струганным деревом. – Пока ты спал, мы с дядей Ваней кораблик доделали. От настоящего не отличишь, посмотри! Так что давай, придумывай кораблю имя. Ты ведь его капитан.

– Мирный! – Сходу вдруг выпалил Михасик.

– Матерь Божья! – Охнула тётка Тася. – Заговорил, вот ведь как… – Затем встрепенулась. – Отец! Да где ты там?! Михасик наш заговорил!

Послышался звук бьющейся посуды. Тётка всплеснула руками:

– Вот медведь неуклюжий! Так всю посуду в доме переколотит…

Дядька подхватил Михасика, закружил с ним по комнате.

– Повтори, что ты сейчас сказал? Ну же, родной?!

– Мирный! Мирный! Мирный! Пусть кораблик будет «мирным»! – Михасик заплакал. Но это уже были другие слёзы. Слезы облегчения и освобождения, смывающие с его души горечь страшных, тягостных воспоминаний. Впервые за долгие, долгие месяцы Михасику стало покойно и легко.

Андрейка протянул брату игрушку:

– Держи, капитан… – Чуть дрогнувшим голосом добавил: – Самых дальних-предальних стран.

Михасик, прижал к себе кораблик, вскинул руку. Андрейка улыбнулся.

– К пустой голове руку не прикладывают.

– Ну-ка, Михась, погоди… – Дядя Иван опустил Михасика на пол и быстро вышел из комнаты. Через минуту вернулся, неся капитанскую фуражку и бинокль.

– После службы на память себе оставил, как знал, что пригодится. Держи, брат. Вот теперь ты настоящий капитан! – подвёл к старому в пол зеркалу, подмигнул жене. – Посмотри, мать, каков красавец!

Тётка Тася, краем фартука промокнула глаза, покачала головой.

– Вот ведь глупая баба, не плакать, радоваться надо! – Дядя Иван притянул к себе мальчишек. – Какие мужики растут, орлы! Ничего, выстоим. Всё будет хорошо.