Грезящая империя [Мэй] (fb2) читать постранично, страница - 2

душ, данные при рождении, не разглашались. Берилл считал, что мало походит на минерал, в честь которого получил имя: крепкий, как отец, но слишком изящный, пошедший в ту заморскую наложницу, которая стала его матерью. Отчасти поэтому Берилл считал, что ему нужны дополнительные тренировки. Он не хотел быть слабым.

Таких во дворце сжирали с потрохами.

Агату проще, он младший принц, его мало кто берет в расчет… может, только Берилл и знает, что брат отнюдь не настолько легкомысленен, как хочет казаться. У него цепкий ум, но отличная маскировка, чтобы не показывать истинные силы.

Он тоже помнит Алмаза. Хотя в то время еще не дорос до официальных церемоний, и его не было на пиру, где наследного принца убили. Когда Берилл внезапно для самого себя занял место мертвого старшего брата и понял, что дворец — это пруд с хищными рыбами, каждая из которых чует кровь и хочет цепануть от тебя кусочек.

В комнатах Придворного алхимика царили тепло и горьковатый аромат трав, под которым будто скрывался металлический привкус. Берилл напрягся, догадываясь, что это, но внешне оставался спокойным.

— Ты прервала мою тренировку, Ашнара.

Она сидела за столом с разложенными склянками и записями. Её платье состояло из нескольких видов ткани иссиня-черного цвета, одна струилась до пят, другая поверх казалась легкой и слегка мерцала. Светлые волосы алхимик собрала и небрежно закрепила нефритовыми заколками, но несколько прядей упорно выбивались.

Ашнара Далай обернулась, оглядела Берилла и поморщилась:

— Будь добр, помойся и переоденься. Ты принц, а не мужлан с конюшни.

— Тренировался.

— Мне всё равно надо закончить.

— Ты сама вызвала срочно.

— Не думала, что правда сразу явишься. Видимо, не терпится попробовать.

Она махнула рукой в сторону огороженного шелковой ширмой пространства, за которым скрывалась каменная купальня со всегда подогретой водой из горячих источников под дворцом.

В покоях Придворного алхимика только лучшее.

Вздохнув, Берилл приказал слугам принести его одежду, скинул пропитанную потом и с наслаждением опустился в купальню. Он слышал, как Ашнара постукивала склянками, и мог представить её сосредоточенное лицо.

Она была красива и молода, как и все алхимики. Это было иллюзией — как у всех алхимиков. На самом деле, они жили долго, очень долго, накапливая мудрость, знания и порой делясь ими с монархами или магами.

Ашнара приехала во дворец после гибели Алмаза. Отца не столько опечалила смерть старшего сына, сколько разозлила. Кто-то посмел убить его в стенах дворца! Поэтому он захотел лучшего алхимика. Ашнара согласилась.

Невысокая, хрупкая, сейчас она едва ли доставала Бериллу до плеча. С лицом сердечком и большими темными глазами в обрамлении густых ресниц. Кто-то говорил, что на самом деле она вовсе не человек, а легендарный дракон — или наполовину дракон, именно поэтому, а не из-за алхимии она не изменилась с того дня, как Берилл впервые ее увидел.

Каждый из юных аристократов пытался ее соблазнить, но ни у кого не выходило. Ашнара оставалась неприступной и недосягаемой.

Берилл вымылся ароматным мылом и розовой водой, надел свободные белые одежды с золотым шитьем, подобающие принцу, тонкие черные перчатки. Последние считались традицией, отличавшей аристократов от простых жителей империи, которые не могли позволить себе непрактичную роскошь, но Берилл прекрасно знал, что дело в другом. В прошлом слишком многих травили через прикосновения к пропитанным ядом вещам.

Берилл подошел к Ашнаре, сидевшей на стуле и рассматривающей его. Она с удовлетворением кивнула:

— Теперь ты больше похож на будущего императора.

— Если доживу.

— Из-за этого и позвала.

Алхимик взяла склянку и подняла, сжимая её длинными тонкими пальцами. Поставила перед собой.

— Новое зелье, — Берилл попытался скрыть волнение.

Именно за этим она звала. Именно поэтому Берилл спешил к ней. Каждое новое зелье наконец-то могло стать удачным.

— На этот раз должно получиться, — сказала Ашнара. — Я учла все факторы.

Она поднялась, и в этот момент действительно казалась прекрасной без всякой алхимии или магии. Уголки губ приподнимались в улыбке, глаза сияли, и Берилл легко мог поверить, что в девушке действительно течет драконья кровь.

Не сдерживаясь, Берилл наклонился и поцеловал. Ее губы открылись ему навстречу, она потянулась, прильнула.

Сколько раз он прижимал ее к себе в этих покоях, подхватывал и усаживал на стол, ненароком разбивая одну-другую склянку. Она отдавалась ему со всей страстностью и покорностью, которую сложно было заподозрить во властном алхимике.

Только неизменно просила держать их связь в секрете.

Берилл тоже не жаждал кому-то рассказывать. Даже Агату. Как принц, Берилл всегда оставался в опасности и прекрасно это осознавал, но не хотел рисковать кем-то еще. Никто не должен знать, что у него есть близкие.

К тому же алхимики не имеют права вступать в связь с