Лучший друг [Эльдар Бродвей] (fb2) читать постранично, страница - 2

свисающим и тянувшимся по земле трёхметровым концом, напоминавшим притаившуюся в траве здоровенную змею.

Андрей кинул кусок колбасы к дереву, и Белка сразу же накинулась на него, прижав лапами к земле, будто он мог убежать. Андрей, не теряя времени, взял верёвку и, прикинув, сколько ее понадобится, чтобы собака не могла далеко отбегать от дерева, накинул ей петлю на шею. Белка даже не отвлеклась на это, продолжая жевать, и он спокойно затянул петлю, но не сильно, чтобы не сдавливать шею.

Собака доела колбасу, осмотрелась в поисках добавки, не нашла её, успокоилась и наконец-то обнаружила, что привязана к дереву. Она попыталась было вытянуть голову из петли, но не смогла, после чего удивлённо уставилась на Андрея.

Он испытал новый прилив вдохновения, оглядев привязанную собаку со стороны.

«Неужели все так просто?!» — подумал он.

У каждого человека наступает момент, когда впервые просыпается сознание, и он в полной мере «осознаёт» себя. К этому может побудить всё, что угодно: встреча с мамой после долгой разлуки, услышанная музыка или новый фильм, подарок, какая-то игра, смерть близкого человека…

У Андрея случился именно этот момент. Он, не двигаясь, слегка улыбаясь, стоял и как загипнотизированный смотрел на собаку, принюхивавшуюся то к траве, то к дереву, то к верёвке, крепко держащей её за горло, и поглядывавшую в нетерпении в сторону посёлка.

Андрей простоял так минут десять, затем, словно очнувшись от прекрасной музыки, идущей откуда-то изнутри — он слышал её, когда засыпал, — подошёл к собаке и, опустившись на одно колено, заглянул ей в глаза и погладил по голове.

— Бееелка, — произнёс он.

Белка завиляла хвостом, уловив в его словах нежность.

Очнувшись от транса, он проверил, насколько хорошо верёвка держится на шее собаки. Отойдя подальше, он начал кричать и хлопать по колену, подманивая её и делая вид, как будто что-то держит в руке.

Собака начала азартно рваться к нему, но верёвка держала её крепко. Какое-то время он продолжал хлопать, подзывая её:

— Белка! Белка! Давай, иди сюда! Давай! На-на, держи!!!

Так продолжалось около минуты, пока собака не начала уже похрипывать, тогда он остановился, поняв, что верёвка хорошо закреплена.

Дело было сделано. Хотя, правильнее было бы сказать, начало положено. И это оказалось так просто, как во сне, когда ты вдруг без всяких причин чувствуешь, что можешь взлететь, и решаешь взлететь, и летишь!

Уходить не хотелось. Он сел возле соседнего дерева, опершись на ствол.

Засыпая вечером, он почувствовал, что его жизнь наполнилась смыслом. Не каким-то абстрактным смыслом, а конкретным, желанным, ярким. Как будто кто-то пришёл к нему и рассказал, зачем он живёт, и от этого знания странная пустота внутри, от которой было так грустно и холодно, исчезла. Всё вдруг стало просто и интересно. Как будто началась какая-то загадочная игра…

На следующий день, сразу после школы, в которой все теперь казалось ещё более ненужным и смешным, он побежал в лес.

Белка вскочила и бросилась к Андрею, но верёвка дёрнула её обратно, и она принялась дружелюбно вилять хвостом, ожидая, что будет дальше.

Андрей сел на траву и с интересом стал за ней наблюдать.

Сама Белка его не особо интересовала. Его привлекала ситуация, в которой это живое существо было в его власти. Он может прямо сейчас сделать с ней всё, что угодно, и ему за это ничего не будет. Он ощущал эту власть. Он мог бы сидеть вот так, ничего не делая, сколько угодно, просто находясь в этой сладкой и наполненной влечением обстановке.

Белка ему нравилась. Он испытывал к ней настоящую нежность. Она была всегда такой чистенькой, не как остальные бродячие собаки — грязные, облезлые, в пятнах, с болезненной кожей. Она была приветливой. В ней чувствовалось какое-то благородство. Из-за необычного рыжеватого оттенка она больше походила не на бездомную псину, а на гордого лесного зверя, вышедшего к людям. Кстати, именно из-за этого яркого окраса дети и назвали её Белкой.

Но нежность к собаке в сознании Андрея никак не перечёркивала желания «поиграть» с ней. Наоборот. Именно потому, что она была такой милой, с ней и хотелось играть.

Не с Кочерыжкой же! Грязно-белая псина, как будто ею помыли полы в подъезде, а потом выжали и отпустили на улицу, и от этого она вся кривая и тупая. Каждую весну на неё по очереди взбирались все уличные псы, а она, поджав хвост, щурилась и прижималась к земле, распаляя самцов. Сука…

Его передёрнула мысль о том, что на месте красивой Белки могла бы быть Кочерыжка. Тогда всё стало бы бессмысленно. Глупо.

Он приходил сюда каждый день. Было ощущение, как будто только здесь он наполнялся какой-то сказочной энергией, которую чувствовал всем телом. Как будто ветер поднимался снизу вверх, прямо к сердцу. Хотелось мечтать и представлять будущее. Он сам ещё этого не знал, но это было вдохновение. Вдохновение жить.

Андрей сидел около двадцати минут, в какой-то момент надо было резко встать и уйти, чтобы