Жаклин [Джеффри Вентура] (fb2) читать постранично, страница - 2

запечатлелось в моей памяти и, как на лакмусовой бумаге, проявилось в книгах. Наверное, когда в моей душе зародилось желание стать актрисой, мною двигало стремление увековечить отцовскую фамилию».

Филадельфия была просвещенным городом, и семья преуспевающего художника жила в атмосфере культуры и искусства. Позднее некоторые газеты писали, будто Сьюзены были одним из средоточий духовной жизни города, однако на самом деле они представляли из себя что-то среднее между богемой и торговой буржуазией.

В Филадельфии пробовались на публике многие бродвейские постановки. По субботам Роберт Сьюзен брал с собой дочь на утренние спектакли. Отсюда, по-видимому, берет начало ее увлечение актерской профессией. Много лет спустя Жаклин рассказывала, что примерно в пятом классе учительница обнаружила, что умственный коэффициент маленькой дочери Сьюзенов необычайно высок, и сказала матери: «Вот увидите, Джеки станет писательницей». Джеки, однако, и не помышляла о писательстве: ее манила сцена.

По словам самой Жаклин, она окончила школу в пятнадцатилетнем возрасте, однако школьные журналы не подтверждают этой датировки, а отдельные выпускники тех лет, к которым обращались биографы, так и не смогли ее вспомнить. Во всяком случае, на следующий год после окончания школы Джеки объявила родителям, что собирается отправиться в Нью-Йорк, чтобы стать актрисой. У нее не было ни малейших сомнений, что ее мечта – мечта всех симпатичных девушек – непременно сбудется.

Спору нет, Джеки была развитой не по годам. Со снимков, сделанных через два года после окончания школы, смотрит удивительно взрослая на вид, ослепительно красивая женщина. Родители отпустили дочь в Нью-Йорк с условием, что она будет жить в женском пансионе. И если через два-три года не добьется успеха, ей придется вернуться в Филадельфию. Родители согласились платить за пансион и снабжать единственную дочь карманными деньгами.

Глава 2. НЬЮ-ЙОРК СЛЕЗАМ НЕ ВЕРИТ

Джеки не раз вспоминала, что когда в шестнадцатое лето своей жизни она с видом триумфатора заявилась в Нью-Йорк, ею владело радостное возбуждение и у нее просто не хватило ума испугаться. Скорее всего, так оно и было. Ей просто не приходило в голову, что здесь практически невозможно пробиться.

Расцвет театра на Бродвее, пик которого пришелся на двадцатые годы, когда чуть ли не каждый вечер был ознаменован какой-нибудь премьерой и почти в каждом театре был аншлаг, отошел в прошлое вместе с помпезными водевилями. В последующее десятилетие «великая депрессия» и звуковое кино объединенными усилиями чуть не прикончили живой организм театра. В кинематографе безраздельно господствовали легкая комедия и мелодрама, помогавшие людям отвлечься от мрачной действительности. Миллионы зрителей по всей стране дважды ходили на один и тот же фильм, но лишь немногие могли наскрести два с половиной доллара, чтобы получить возможность лицезреть живых артистов. За пределами Нью-Йорка театр и вовсе влачил жалкое существование. Только крупные, наиболее удачливые труппы могли позволить себе роскошь выезжать на гастроли.

И в то же время именно 30-е годы оставили, пожалуй, самый заметный след в истории американского театра. То ли экономический кризис обострил в людях потребность в красоте, то ли растущее чувство безысходности стимулировало игру воображения, но это был исключительно плодотворный период в яркой, богатой разного рода перипетиями истории театра на Бродвее, эпоха звезд первой величины. Игрались пьесы выдающихся мастеров: Юджина О'Нила, Джорджа Кауфмана и Марка Коннелли. В тридцатые годы этот список пополнился тремя молодыми блестящими драматургами. Из-под пера Лилиан Хеллман в 1934 году вышел «Детский час», а в 1939-м – «Лисички». Клиффорд Одетс создал в 1934 году новаторскую, продолжительностью чуть ли не в целую ночь пьесу «Ожидание Левши», в 1935-м – «Проснись и пой», а в 1936-м – несколько более условную, но блестящую драму «Золотой мальчик». И, наконец, Торнтон Уайлдер вышел в классики американской литературы, написав пьесу «Наш городок», в 1938 году удостоенную Пулитцеровской премии.

В ноябре 1937 года, когда спад в театре достиг кульминации, «большая пятерка» – Элмер Райс, Сидней Говард, Роберт Шервуд, Максвелл Андерсон и Сэмюэл Берман – отказалась от услуг бездарных постановщиков и образовала собственную фирму – «Содружество драматургов». На протяжении одного только театрального сезона ими были написаны и поставлены пьесы: «Эйб Линкольн в Иллинойсе» (Роберт Шервуд), «Каникулы ньюйоркца» (Максвелл Андерсон, музыка Курта Вайля), «Не до комедии» (Сэмюэл Берман) и «Американский пейзаж» (Элмер Райс).

В 30-е годы основу мюзиклов на Бродвее составляли такие же примитивные либретто, что и в 20-е, но музыку и стихи сочиняли настоящие мастера: Джордж и Айра Гершвины, Джером Керн, Оскар Хаммерстайн-второй, Коул Портер, Ирвинг Берлин, Ричард Роджерс и Лоренс Харт. Если Бродвей и умер, как тогда говорили, то уж, во всяком случае,