Избранные переводы из французских поэтов [Жоашен дю Белле] (fb2) читать постранично, страница - 3

- Избранные переводы из французских поэтов (пер. Вильгельм Вениаминович Левик) 163 Кб, 45с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Жоашен дю Белле - Пьер де Ронсар

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]

оков,

Ни гунны дикие, ни готы, ни скамары,

Ни переменчивых судеб твоих удары,

Ни злоба десяти завистливых веков,

Ни ненависть людей, ни мщение богов,

Ни сам ты, на себя обрушивавший кары,

Ни африканских бурь губительный налет,

Ни бог извилистый — разливом бурных вод,

Внезапным, точно смерть, в беспечном буйстве пира, —

Настолько не могли тебя унизить, Рим,

Чтобы, разрушенный, величием своим

В самом ничтожестве не восхищал ты мира.

* * *

Как в море вздыбленном, хребтом касаясь тучи,

Идет гора воды, и брызжет, и ревет,

И сотни черных волн швыряет в небосвод,

И разбивается о твердь скалы могучей;

Как ярый аквилон, родясь на льдистой круче,

И воет, и свистит, и роет бездну вод,

Размахом темных крыл полмира обоймет

И падает, смирясь, на грудь волны зыбучей;

Как пламень, вспыхнувший десятком языков,

Гудя, взметается превыше облаков

И гаснет, истощась, — так, буйствуя жестоко,

Шел деспотизм — как вихрь, как пламень, как вода,

И, подавив ярмом весь мир, по воле рока

Здесь утвердил свой трон, чтоб сгинуть навсегда.

* * *

Ты хочешь знать, Панжас, как здесь твой друг живет?

Проснувшись, облачась по всем законам моды,

Час размышляет он, как сократить расходы

И как долги отдать, а плату взять вперед.

Потом он мечется, он ищет, ловит, ждет,

Хранит любезный вид, хоть вспыльчив от природы,

Сто раз переберет все выходы и входы,

Замыслив двадцать дел, и двух не проведет.

То к папе на поклон, то письма, то доклады,

То знатный гость пришел и — рады вы, не рады —

Наврет с три короба он всякой чепухи.

Те просят, те кричат, те требуют совета,

И это каждый день, и, веришь, нет просвета...

Так объясни, Панжас, как я пишу стихи?

* * *

Отчизна доблести, искусства и закона,

Я вскормленник твоих, о Франция, сосцов!

И, как ягненок мать зовет в глуши лесов,

К тебе взываю здесь, вблизи чужого трона.

Ужели своего мне не раскроешь лона,

Дитя не возвратишь под материнский кров?

Откликнись, Франция, на горький этот зов!

Но вторит эхо мне, а ты не слышишь стона.

Брожу среди зверей, безлюдный лес вокруг,

И в жилах стынет кровь, и холод зимних вьюг,

Дрожа, предчувствую в осеннем листопаде.

Ты всех ягнят своих укрыла от зимы,

От голода, волков и от морозной тьмы, —

За что же гибну я, ужель я худший в стаде?

* * *

Да, было, было так — я жил самим собой,

О большем не мечтал, и не влекли лукаво

Меня ни почести, ни золото, ни слава, —

Читал, писал стихи и счастлив был судьбой.

Но бог злокозненный разрушил мой покой,

Чтоб волю продал я, чтобы лишился права

Жить по влечению своей души и нрава,

Без зависти к тому, как преуспел другой.

Он не хотел, чтоб я, клонясь к летам суровым,

Жил мирно под своим, пускай не знатным, кровом,

Любовью родственной и дружеской согрет.

Он мне велел в слезах, на бреге чужеземном,

Свободу вспоминать в круженье подъяремном

И в темном декабре — весны моей расцвет,

* * *

Да, да, мой друг Винэ, немилостивы Оры:

Я стал ничтожеством, растратил столько сил.

А цели не достиг и жизни не вкусил,

И молодость ушла, и уж не сдвинуть горы.

Нужда и хворь, надежд несбывшихся укоры, —

Всю ночь терзаешься, а после день не мил,

И так тоска гнетет, так этот Рим постыл!

Уж лучше бы стоять, как истукан Марфоры,

Не чувствовать обид, не знать, окаменев,

Что значит высокопоставленного гнев, —

Как было бы тогда мое перо свободно!

Да, да, Винэ, лишь те по праву короли,

Кому ни сам король, ни все цари земли

Не запретят писать о чем и как угодно.

* * *

Как будущий моряк внимает на борту

Рассказам моряка, с которым все бывало,

Который испытал и штиль и злобу шквала,

И, сытый горечью, спасался на плоту,

Внимай и ты, Ронсар, хотя твой ум я чту,

Хоть старшего учить, я знаю, не пристало,

Но я ведь по морям постранствовал немало

И лишь с недавних пор мой челн уже в порту.

А в море гибельном, что называют Римом,

И рифам счета нет, и мелям еле зримым,

И путеводную тебе не бросят нить.

Ты, слушая сирен, утратишь ум и силы,

Харибды избежишь, но не уйдешь от Сциллы,

Коль не научишься при всяком ветре плыть.

* * *

Когда, родной язык сменив на чужестранный,

В стихах заговорил я по-латыни вдруг,

Причина, мой Ронсар, не в том, что Рим вокруг,

Не в шуме древних струй, бегущих с гор Тосканы,

Но в том, что здесь я раб немой и