Сага о Лейве Счастливом, первооткрывателе Америки [Карл Стернс Клэнси] (fb2) читать постранично, страница - 2

на площадке у подножия горы, он обнажил змеевидное обручье на руке с выгравированными на нем рунами – символ его власти. Рядом с помостом, в ограждении из кожаных канатов, натянутых между стволами орешника, восседал суд из девяти землевладельцев, а чуть поодаль, в группе верных соратников, высоко держа голову, с вызывающим видом стоял могучий рыжебородый человек – обвиняемый.

– Эрик Рыжий, – низким голосом произнес судья, – суд признал тебя виновным в человекоубийстве. Слушай приговор! На три зимы и три лета ты и твои родные изгоняются из Исландии!

Тысячеглазая толпа обратила свой взор на «изгнанника». Крики протеста смешались с возгласами одобрения. С той стороны, где стояли женщины, донеслось приглушенное испуганное аханье. Даже если Эрик и виновен, изгнание из страны – самое суровое из всех возможных наказаний!

Эрик Рыжий не дрогнул. Вождь пламенных язычников схватился за ножны, забыв, что меч у него отобрали перед судом. Да, он признал, что сразил двух сыновей христианина Торгеста Смелого, но только при этом он защищал свою собственную жизнь. Эти двое окружили его, да к тому же навязали драку, которой он никогда не желал. Однако в состав суда вошли одни христианские дружки Торгеста, йомены, которых одурачили ловкие монахи из Ирландии и Британии, сбивающие народ с пути истинного и убеждающие отказаться от веры своих предков. И вот теперь он, до сих пор оставшийся верным Всеотцу Одину и могущественному Тору, должен покинуть дом и хозяйство, так старательно обустроенное им на острове Быка, и отправиться на поиски нового пристанища в какой-нибудь неведомой дальней земле. От такой «справедливости» можно было сойти с ума!

Из-под шлема Эрика с кончиками орлиных крыльев выбивались пряди непослушных темно-рыжих волос, а густая рыжая борода доставала до ослепительно сверкавшей кольчужной рубашки. Накинутый на плечо темно-красный бархатный плащ полыхал как пламя. Руки были унизаны драгоценными перстнями.

– Вы, трусливые христианские лицемеры! – взревел Эрик, бросаясь к судьям внутри «рокового кольца» из кожаных ремней. – Если бы я предал богов своих предков, как это сделали вы, меня освободили бы от такого наказания! Ваше счастье, что у меня отобрали меч!

Тут он пригнул шею, словно раненый бык, и устремился к Торгесту:

– Вы, христиане, смутьяны! Вы порочите эту свободную землю Одина и Тора! Это вас следовало бы изгнать!

Но прежде, чем разгневанный язычник схватил своего врага, воины, обеспечивающие исполнение закона о неприкосновенности в суде, сомкнулись вокруг него плотной стеной и прижали ему руки к бокам.

– В течение последующих пяти дней и ночей дается тебе право снарядить корабль и приготовиться к отплытию, – невозмутимо продолжил судья. – Если по истечении этого срока тебя обнаружат в Исландии, то ты расстанешься с жизнью.

Яростный рев вырвался из глотки Эрика Рыжего, но воины быстро выдворили его с площадки. Тщетно возводил он очи к жилищу богов – к гряде величественных вулканических гор, исполинам из льда, полным огня, что с севера, востока и юга охраняли безбрежные воды Главного Фьорда, тянувшегося на запад. Ни они, ни остроконечная вершина Святой Горы, кажется, не проявляли ни малейшего участия к его судьбе. Безразличны к ней были и серо-голубые ленты льда, которые сползали, извиваясь между горами, словно блестящие змеи, изогнувшиеся над убегающими водопадами, дабы заморозить их своим дыханием. Эрик покорился воле богов.

Несмотря на суровый приговор, возвращение Эрика Рыжего домой напоминало триумфальное шествие победителя. Горяч, а порою неистов, был по натуре вождь, тем не менее он пользовался повсеместной любовью на западном побережье Исландии. Со своим надежным мечом «Кусающий до костей», возвращенным на привычное место сбоку, в окружении преданных соседей, дружинников и бондов, шествовал он от судилища вниз к причалу на берегу Гваммского фьорда, быстрое течение которого отделяло Торснесс с древним языческим храмом и «роковым кругом» от его усадьбы на острове Быка. Поддержка друзей и ковши с пивом на пути домой отвлекали Эрика от горестных дум, но только до тех пор, пока его гребцы, обгоняя другие корабли, не начали грести к берегу. Тут уж он закручинился.

Для Эрика и его семьи высылка из Исландии была большим несчастьем сама по себе, но все осложнялось еще и тем, что во всем огромном мире не было такой земли, где бы он мог найти приют, не было такой гавани, куда бы он мог плыть.

Вернуться с семьей в родную Норвегию означало пойти навстречу собственной смерти, поскольку убийство, за которое он был объявлен вне закона до бегства в Исландию, еще не было забыто. Попытаться осесть на христианских берегах Эрина^[1], Королевства скоттов, Фарерских островов или Британии значит отказаться от богов своих предков или поплатиться жизнью. Более того, каждая пядь континента была для него враждебной землей – там везде проживали почитатели Белого Христа.

Вот если б его домашние