Конан в дебрях пиктов (СИ) [Андрей Игоревич Каминский] (fb2) читать постранично, страница - 16

своими подвигами, дрались между собой. Шаман резал кур и собак перед идолами, окропляя их кровью, порой даже брызжа ею в присутствующих. Где-то в глубине деревни дожидались своего часа и пленники, которых принесут в жертву.

Стороживший Конана пикт все чаще выказывал беспокойство то, подходя к дверному проему и наблюдая за своими веселящимися соплеменниками, то вновь бросая взгляд на пленника. Но тот лежал смирно и дикарь, не в силах устоять перед искушением выскочил наружу. Он отсутствовал недолго — но за это время Конан успел перекатиться в дальний угол хижины, кончиками пальцев ухватить сразу примеченный небольшой осколок какой-то глиняной посуды и тут же откатится обратно. Сделал он это вовремя — едва кимериец занял свое место, как внутрь хижины опять ввалился пикт. Конан лежал все так же тихо, но его пальцы крепко зажав спасительный черепок, старательно пилили неподатливые путы. Делать все приходилось наощупь, так что запястья Конана очень скоро оказались скользкими от крови. Стороживший его пикт тем временем еще несколько раз выходил наружу, последний раз вернувшись уже изрядно пахнущий пивом. Покачиваясь, он сел у стены и стал клевать носом.

Конан с облегчением ощутил, как веревки на его руках ослабли, а затем и вовсе соскользнули с его запястий. Он принялся перерезать путы на ногах и уже почти освободился, когда пикт вдруг проснулся, словно почуяв опасность. Тяжело моргая, словно пытаясь понять, не чудится ли ему спьяну, он все-таки раскрыл рот, чтобы закричать, но Конан, стрелой метнувшийся к нему, не дал этого сделать. Одна его рука зажала рот пикта, вторая сорвала с его пояса нож и вонзила прямо в сердце.

Конан подхватил обмякшее тело и осторожно опустил его на пол. Прислушался к пьяным воплям, раздававшимся снаружи — нет, ничего не указывало, что кто-то идет сюда. Конан подошел к задней стенке хижине и проверил ее на прочность — да тут можно прорубить проход и бежать. Но перед этим он не мог не вернуть хотя бы часть своего долга лесным дикарям. Хищная улыбка появилась на лице киммерийца, когда он поднял с пола копье убитого пикта.

Холаг упивался празднеством еще больше, чем все остальные пикты. Но вот он поднял чашу с аргосским вином, призывая всех к тишине. Чаша была сделана из черепа Грода, одного из вождей племени Птицы-Носорога. Холаг убил его в поединке один на один, совершив один из тех подвигов, за которые его и выбрали военным вождем. И сейчас он снова чувствовал себя победителем — он избавился от самого сильного соперника в племени, а сейчас убьет одного из самых заклятых врагов своего народа, отведя от себя гнев богов. Вождь уже раскрыл рот, чтобы сказать очередную здравницу в честь покойного шамана, но внезапно покачнулся, выронив чашу. Неверящим взглядом он уставился на торчащий из его груди каменный наконечник. Он еще пытался что-то сказать, но вместо слов из его рта выплеснулась кровь и под крики ужаса пиктов, он ничком повалился прямо в костер. Из его спины торчало копье.

Могучим прыжком Конан перемахнул частокол и приземлился на мягкую землю. Мгновение понадобилось его глазам, чтобы привыкнуть к темноте, после чего он устремился в чащу. Крики за его спиной говорили ему, что пикты уже обнаружили, пустую хижину с трупом на полу и поняли, кто убил их вождя. Лицо киммерийца озарилось мрачным удовлетворением — жаль, что так же ему не удалось расправится с вождем Волков и ведьмой-полукровкой. Но мысли о мести пришлось оставить до лучших времен — сейчас он был по-прежнему в сердце Дебрей, одетый лишь в набедренную повязку, вооруженный одним лишь кинжалом, с ордой пиктов которая вот-вот кинется по его следу. Конан еще раз хищно ухмыльнулся и нырнул в ночную чащу.