Монтесума [Мишель Гролиш] (fb2) читать постранично, страница - 2

заданным схемам.

Конечно, у ацтеков были книги, но эти книги содержали не тексты, а рисунки — подобно современным диафильмам. И они, разумеется, не могли претендовать на исчерпывающую регистрацию событий. Хроники и летописи служили, главным образом, памятными записками. Сюда заносились даты, имена и аллюзии весьма обобщенного характера на происходившие выдающиеся события. То или иное изображение оказывалось достаточным для того, чтобы обладатель такой записи мог осуществить достаточно пространное «чтение» очевидно заранее заученного наизусть материала, воспроизведение которого ослабевало по мере того, как излагаемые факты множились и исчезали во времени. Вообразим себе такой рисуночный манускрипт, излагающий историю какого-либо города на протяжении пяти столетий. Пятьсот лет царствований, генеалогических событий, наследований, всякого рода конфликтов, побед и поражений, различных ритуалов. Сообщение о войне в такой книге заключалось лишь в условном изображении побежденного города в сочетании со знаком победы или в образе победоносного владыки, хватающего за волосы своего менее удачливого соперника. При этом — полное отсутствие информации о развитии и последствиях войны. Стоит ли удивляться тому, что в таких условиях рассказчики часто искажали события, прибегая к мифам и легендам? Народы Центральной Америки имели циклическую концепцию развития истории, согласно которой через определенные промежутки времени события в основных своих чертах повторялись.

Эта историческая концепция не могла не повлиять на хронологию. Дата переставала быть простым временным указателем, часто она приобретала символическое значение. События определенного типа должны были произойти в тот или иной год, поскольку они уже имели место в этом же году в мифическую эпоху или в предшествующем историческом цикле. Отбытие какого-либо важного лица имело место в год Кремня, голод — в год Кролика. Если это не соответствовало действительности, то в анналах производились исправления ошибок действительности.

Изменялись при этом без особого труда и даты. Отсюда возникновение у нас многочисленных трудностей, увеличивающихся к тому же в связи с существованием пятидесятидвухлетнего временного цикла. В довершение всех сложностей, один и тот же год мог называться по-разному в различных ацтекских городах. В Мехико 1519 год соответствовал 1-му году Тростника; в других же близлежащих городах, названия которых установить точно пока не удалось, этот год назывался 13-м годом Тростника или 7-м годом Тростника, б-м или 5-м годом Кремня и т. д. В результате, для одного и того же события, например, для возведения на престол первого мексиканского короля Акаманичтли, источники дают примерно семь различных датировок.

Смешение хронологии, неточность памяти, искажение фактов. В любом случае точное сохранение в памяти людей событий прошлого не было предметом особой заботы ацтекских историографов. Их роль состояла в воспевании величия престольного города, короля и его династии, восхвалении той или иной личности или рода. Они воспевали исключительно свой город — со всем этноцентризмом, доходящим до отрицания наиболее явных поражений, зависимости от других королевств, необходимости выплачивать дань соседям и до проявления непочтительности в отношении наиболее великих «иностранцев». Сообщая о торжественном вступлении Кортеса в Мехико, где, как известно, он был принят Монтесумой, летописец из Тескоко утверждает, что именно его повелитель, король Тескоко, встречал конкистадора. По словам одного хрониста колониальной эпохи, не было ни одного самого жалкого городка, который не приписывал бы себе наиболее великие деяния Монтесумы и не утверждал бы своей свободы от налогов и податей, не гордился якобы имевшимися у него гербами и особыми знаками отличия и не хвастался вроде бы одержанными победами. С другой стороны, известны случаи, когда правители подвергали уничтожению все имевшиеся в государстве книги, чтобы получить возможность переписать историю в свою пользу.

К непроизвольным искажениям добавляются, таким образом, иные, преднамеренные, исходящие из соображений шовинизма или пропаганды, иначе говоря, с целью подчинения истории мифу. Написание истории какого-либо доиспанского персонажа представляется, таким образом, весьма проблематичным. Хорошо еще, если документов мало. С возрастанием числа свидетельств увеличивается число противоречий.

Попытка создать биографию Кецалькоатля, мнимого короля и религиозного реформатора предшественников ацтеков — тольтеков, привела к недвусмысленному выводу: представленный в источниках Кецалькоатль — миф от начала до конца. Возможно, персонаж под этим именем действительно существовал, но мы ничего не знаем ни о его жизни, пи о событиях его времени. Такой вывод, впрочем, мало удивляет, поскольку Кецалькоатль принадлежит весьма далекому прошлому: он жил примерно за тысячу лет до прихода европейцев.