Ослы [Альфред Эдмунд Брэм] (fb2) читать постранично, страница - 3

которые не успели почернеть, позеленели. Я поспешил закрыть ослице рот.

— Около семи… — заметил я, стараясь придать себе вид опытного барышника. — Дело в том, насколько она работоспособна. Спроси его, в порядке ли его шарабан.

Шарабан оказался в порядке, но вид у него был не особенно элегантный. Он был, или, вернее, когда-то был окрашен в зеленый цвет. Бланшетта вошла в оглобли, точно хорошо выдрессированная лошадь, и запряжка быстро закончилась.

— Это необыкновенно умное животное, — говорили мосье Франсуа. — Если вы его не купите, я продам его в какой-нибудь цирк. Видите, какая у него широкая спина? На ней можно было бы стать вверх ногами, и Бланшетта не пошевелилась бы. Говорю вам, что она замечательна во всех отношениях. А теперь, мадам, не сядете ли вы в экипаж? Мы с вами немножко проедемся. Мосье, может быть, и вы составите нам компанию?

Испытание ослицы оказалось чрезвычайно благоприятным. Бланшетта понеслась с нами по аллее с необыкновенной быстротой. Мы ликовали, что нам так легко удалось найти подобное сокровище. Наконец, мы вернулись к хижине и распрягли ослицу. Я был в совершенном восторге.

— Ты уверен, что правильно определил ее возраст? — спросила у меня Билли.

— Конечно, уверен. Ей ни в каком случае не больше семи лет. Но хотелось бы мне знать, смогу ли я проехаться верхом на ней?

Все это время злая собака не прекращала попыток сорваться с цепи и напасть на Латура и меня, но, так как цепь казалась достаточно прочной, это меня мало беспокоило.

Взобравшись на широкую спину Бланшетты, я направил ее вниз по дорожке. Ослица была сыта, весела и резва и весело понеслась вперед. Мы благополучно доскакали до калитки и повернули обратно.

— Но, но! — подбодрял я ее, ударяя пятками по бокам. — Покажи же, что ты умеешь.

Она не заставила себя долго просить: черёз секунду мы наскочили на Билли и обоих мужчин, разметали их во все стороны и остановились, как вкопанные, перед конурой так, что моя левая нога свесилась к самой пасти ужасной собаки. Полагаю, что такой удобный случай представился псу в первый раз в жизни. Злая тварь заворчала и бросилась на мою ногу. Мяса она не задела, но уцепилась за мои брюки и ни за что не хотела выпустить их из зубов.

Я визжал, бил Бланшетту правой ногой и осыпал ее шею ударами, но она не сдвинулась ни на пядь. Очевидно, она находилась в заговоре с собакой. Франсуа принес палку и принялся бить собаку, Шарль потянул Бланшетту за повод, но она не двигалась с места. Спасла меня Билли, схватив меня за правую ногу и стащив со спины Бланшетты на противоположную сторону, где я и шлепнулся в пыль.

— Пустяки! — воскликнул я через минуту. — Теперь, Билли, у меня будет пара коротких штанов.

В конце концов, мы решили купить и Бланшетту и шарабан. Финансовую часть своего предприятия мы завершили в лавке Франсуа в самом городе.

Это была мясная лавка, — повидимому, Франсуа совмещал две профессии. Мясная лавка была из тех, каких в Англии не найдешь. Продавались в ней конина и ослятина, мясо павших лошадей и дохлых ослов. С тех пор как мы купили Бланшетту, я часто об этом вспоминал.

Было условлено, что мы зайдем за Бланшеттой в шесть часов утра на следующий день, и потому остаток дня мы употребили на покупку съестных припасов и других необходимых для нашего путешествия вещей, а вечером сели в поезд, отходящий в Биарриц.

Мне хотелось, чтобы наш отъезд произошел скромно и незаметно. Я очень застенчив и страшно боюсь казаться смешным.

Биарриц состоит из многочисленных больших гостиниц, американских баров, купальных кабинок, бульваров и казино, выстроенных на краю низкого берегового утеса, смотрящего на Бискайский залив. Утес этот прорыт туннелем; на нем разбиты сады; близлежащие скалы скреплены цементом и соединены с берегом железными мостами; море ограничили четырехугольными, массивными цементными стенами.

Мы нашли почти все население Биаррица под открытым небом, на большой площади возле реки, слушающее красивые мотивы оркестра. Оркестр-играл веселые пьесы, и толпу одушевляло самое радостное настроение. Юноши и девушки танцовали. Мы с Билли тоже принялись танцовать. В воздухе было что-то опьяняющее: музыка, смех, мерцающие огоньки, отраженные в зеркальном темном Ардуре, легкомысленная беззаботность всего и всех; французы, баски, испанцы и англичане — все танцовали и смеялись вместе. Никто, повидимому, не обращал на нас ни малейшего внимания, и это очень радовало меня.

Мы условились зайти за Бланшеттой в шесть часов утра, но служанка разбудила нас только в девять часов. Поспешно встав, мы принялись за свой первый завтрак.

— Билли, — сказал я, — мне кажется, тебе лучше всего будет предоставить доставку багажа мне. Дорога наша начинается по ту сторону моста. Я схожу за Бланшеттой, приведу ее сюда, уложу вещи и встречу тебя там. Один я не обращу на себя особого внимания. Ты же такая хорошенькая, знаешь ли, — добавил я поспешно, — все на тебя смотрят…

— Тебе, вероятно, стыдно