Пантеон [Денис Витальевич Килесов] (fb2) читать постранично, страница - 3

подсознания.

Людские потоки редели, и я все с большей отрешенностью шел вперед, не зная, куда заведет меня путаная дорога. Неон вывесок, ослепляющий и дурманящий своей кислотной желанностью, выпустил меня из цепких объятий, оставшись позади. Номера домов светились все тусклее, а идеальная геометрия улиц теряла свои строгие математические очертания. То и дело под ногами начал попадаться мусор, которого я не видел там, откуда пришел.

Наконец, всякие намеки на жизнь, в понимании жителей мегаполиса, остались позади. Входные двери многоэтажек либо оказывались распахнуты настежь, либо, напротив, были крепко заколочены. Покинутый квартал Пантеона, самая окраина города. Уличные фонари здесь давно покосились и, словно устав от нескончаемой службы, прильнули к каменным высоткам. Разрушающиеся улочки давно бы потонули в темноте и исчезли с глаз так же, как исчезли из памяти своих прошлых жителей, но я шел вдоль широкого шоссе, безукоризненно гладкая поверхность которого сияла белыми огнями. Под прозрачным покрытием тянулись длинные светодиодные ленты, от взгляда на которые начинало резать глаза. Узкая полоска цивилизации разрезала хаос умершей части Пантеона подобно нагретому ножу, входящему в масло.

Не знаю, сколько времени или километров прошел я вдоль сияющей магистрали, но, в конце концов, высотки расступились и мне открылся горизонт. Горизонт, конечно, сказано чересчур напыщенно и многообещающе, скорее, из лабиринта древних строений, наполненных тьмой, я оказался перед необъятной пустотой, которая вся была соткана из черного ничто. Лишь белое шоссе, невзирая ни на что, упрямо разрезая черноту ночи, стремительно убегало вперед. Туда, где по всем моим скудным географическим познаниям, должен находиться горизонт.

“Куда ведет эта дорога?”, – бросил я пробный камушек в озеро своего сознания, однако ничего не отозвалось. Пусто. Ответа не было.

Не помню, чтобы хоть раз по этой дороге проносились автомобили. Да и зачем? Если живешь в Пантеоне, редко хочется отвлекаться от его ослепляющих огней. Вечная жизнь без сна среди ярких неоновых красок куда лучше пугающей неизвестности умирающих, один за одним, кварталов. В этой первозданной тьме, наступающей на беззащитный хлипкий гранит города, созревало будущее. Оно чувствовалось настолько остро, что хотелось развернуться и бежать так быстро, как только возможно. Оно шептало свой неотвратимостью и от этого каждый хотел отвернуться. Попытаться не заметить того, что не вписывается в его вечное существование.

Жители Пантеона не хотят будущего. Они не знают и не хотят помнить прошлого. Их существование вечно колеблется в мимолетном “сейчас”. Не так уж и плохо, если задуматься. Никаких забот и тревог, связанных с тревожным ожиданием грядущих перемен. Все просто, словно твой мозг – это очень упрощенная последовательность нулей и единиц. Однако можно ли назвать это жизнью? Существование, не разделенное циклами дня и ночи, проходящее под светом огней Пантеона, легко спутать с бесконечной комой, в которой жители оказываются сразу при рождении.

–– Стоп, – сказал я самому себе вслух, – а где все дети? Почему за весь день я не видел ни одного ребенка?

Из глубины души вновь поднялась тревога. Я развернулся и торопливо поспешил обратно, взяв курс на огромный светящийся шпиль, возвышающийся над городом.

0101

Я на удивление быстро вновь оказался в сумбурной круговерти огней центра Пантеона. Путь показался как минимум втрое короче. Наверное, задумался, пока шел и не заметил, как вернулся.

Чем ближе я подходил к громаде здания с высоким шпилем, который сияющей шпагой вонзался в чернильное небо, тем выше, шире и ярче становились жилые кварталы. Над головой по воздушным шоссе бесшумно проносились автомобили, уносящие в своих поликарбонатных чревах самых успешных жителей города. На широких улицах оживленно бурлила людская толпа, которая, однако, отличалась от той, что я видел у своего дома. Одежда жителей стала разнообразнее, а прически сверхъестественных форм и цветов напоминали причудливые растения.

“Не город, а ботанический сад”, – подумалось мне.

Вдоволь натолкавшись среди такого экзотического разнообразия, я свернул в переулок, где, наконец, смог спокойно отдышаться. Над толчеей витал такой безумный коктейль из парфюмерных ароматов, что в какой-то момент я всерьез не мог глотнуть воздуха полной грудью. Из открытых дверей многочисленных заведений потоками выливалась музыка, подхватывающая толпу и будоражащая ее. Канонада беззаботности, фанфары торжества желаний над мыслями и разумом гремели, как симфония нового мира.

Попятившись от широкой улицы, я глубже зашел в тень переулка и решил продолжить свой путь во мраке, чтобы не отвлекаться на праздничное безумие не знающего сна Пантеона. Сеть узеньких улочек, петляющих по городскому лабиринту, словно книжный форзац, впитывала в себя бледные отблески яркой нескончаемой жизни города. Черные выходы гудящих, как осиное гнездо,