По строкам лавандовых книг. Часть 1 [Екатерина Терлецкая] (fb2) читать постранично, страница - 2

человечности присущей смертным, что наконец-то разглядел в этой ведьме. На минуту мне показалось, что я держу в руках что-то очень личное для неё. В любом случае сегодня её взяла.

Этим вечером, вместо ужина под новый фильм на любимом канале я провел над книгами. В каше несвязной писанины, мог разобраться только сумасшедший, но я настолько был поглощен историей, и попытками сложить отрывки сюжета в единое целое, что не заметил, как начался новый день. Без завтрака и кофе, не обмолвившись с супругой и словом (только послушал новости в утреннем выпуске) я поехал в офис. Свою статью с согласования забрал, а пилатес для беременных оказался довольно читаемой колонкой.

ДОМ

Глава 1

Если долго смотреть на море можно увидеть цвет его настроения. Мало кто задумывается, что у моря тоже может быть настроение, но я замечаю его перемены. Когда море грустит цвет воды бирюзовый, если злится – зеленый, а блаженно спокойная вода всегда голубая. Я люблю море любое. Неважно, какое настроение и цвет воды.

Если море грустит, я грущу вместе с ним. Когда злится, разбрызгивая волны, так, что капельки плещут прямо в лицо, я с удовольствием принимаю каждую из них, моя кожа жадно впитывает соленую воду. Иногда, кажется, что мы единое целое, а в другой раз я даже перенимаю настроение моря на себя. Мама говорит, что мои серые глаза меняют цвет, когда я смотрю на море. Возможно так оно и есть, всегда хотела увидеть, как это происходит.

В нашем скучном городке, море – единственная достопримечательность. Я не раз слышала, как гости ресторана, в основном военные, расхваливают это Богом забытое место, мол такой редкости нигде и не найти, чтобы море и лес в одном малюсеньком городишке вписались. Мне до леса мало дела есть, в отличие от Примуса. Он в лесу чувствует себя лучше, чем дома.

Меня восхищает, как Прим ориентируется в растениях. Странное, конечно, пристрастие для парня шестнадцати лет – изучение диких растений, их целительных свойств и прочей ботанической ерунды, но я нахожу эту странность в нём забавной. Прим умудряется в считанные минуты найти красивую поляну или огромное старинное дерево в лесу, где можно устроить посиделки, когда мы прячемся от всех. Я же наоборот – стоит зайти в чащу и всё, можно считать пропала.

Помню, в детстве мы с мамой ходили собирать лаванду в лес. То лавандовое поле мне часто снится по ночам. Я смотрела вдаль, где цвету космоса не было ни конца, ни края. Поле казалось целым миром, огромным, в жизни не обойти. Мама резала траву в корзину, а я так увлеклась красотой фиолетовых цветочков, что и сама не поняла, как зашла в самую глубь. Я была совсем маленькая, но до сих пор помню восторг от красоты вокруг, он перехватывал дыхание и возносил мою душу над землей. Полевые цветы росли густо и доставали мне не меньше как до пояса. Я всё бежала и бежала, представляя себя феей цветов, которая облетает своё королевство, как вдруг поняла: мама больше не поет. Песня мамы затихла.

В лесу мама всегда пела, чтобы я слышала её голос и не боялась потеряться. В тот момент, восторг от окружающей красоты фиолетового поля и мечты о королевстве фей сменились жутким страхом. Я стояла одна посреди высоких фиолетовых трав, что струились волнами от потоков ветра. От волнения сердце вырывалось из груди. Страх душил сильнее средневековой виселицы с её замысловатой петлёй. Спустя несколько минут, преодолев удушье, я бежала через поле со всех ног и кричала во все горло, только бы мама меня нашла, только бы мама меня услышала. Дальше всё как в тумане. Возможно, дело в том, что я была маленькой – память ведь не может вмещать столько воспоминаний, – или в ужасе, что я тогда испытала, вот память и отказывается показать те события. Всё, что я помню – мама дома прикладывает компресс к моим маленьким, изрезанным травой, сбитым коленям.

После случая в поле я молчала два дня. Не проронила ни слова. С тех пор один только вид леса вызывает у меня ужас. Честно говоря, довольно-таки нелегко ненавидеть лес, когда видишь его из окна спальни. Много лет я не заходила дальше двух старых елей, что встречают лесных гостей на входе, но два года назад Прим уговорил меня пойти в чащу. Я долго упиралась и категорически отказывалась от прогулки среди сырых сосен, но Прим применил самое мощное оружие против меня – стал жестко подшучивать над моей трусостью. Я не могла стерпеть насмешек, да и что вообще это значит: неужели я действительно трусиха?

Я твердо решила показать этому мальчишке свою решительность в любом вопросе и отбросив все фиолетовые воспоминания, жуть в душе, забыв о ненависти к лесу, согласилась на прогулку. Оказалось, всё не так плохо, как я себе рисовала в фантазиях много лет. Этот мальчик ходячая книга по ботанике, с ним очень даже интересно гулять по лесу. Прим рассказывал мне тысячи историй про деревья и цветы, а чтобы выслушать все его истории про ягоды, наверное, всей жизни не хватит. Одним из вкусных открытий для меня стали новые знания о диких ягодах и