По строкам лавандовых книг. Часть 1 [Екатерина Терлецкая] (fb2) читать постранично, страница - 118

чувствовать себя значимым. В следующий раз, мы увиделись в военном госпитале Кепитиса. После очередной горячей ночи под администрацией, я попал туда с ожогами дыхательных путей – протестанты распыляли на нас слезоточивый газ. В ту ночь я увидел его – моего брата. Я узнал его только благодаря кожаному браслету на руке, что ему подарили одни приемные родители, когда выбирали ребенка, чтобы не расстраивался, что взяли не его, а девочку гораздо младше. На больничной койке лежал сморщенный, худой парень с пулей между ребрами. Я не мог поверить своим глазам, но, когда он рассказал, что произошло я не поверил и своим ушам. Когда мятеж на площади возле главной администрации перешел в активное наступление, Патриум выгнал подразделение специального назначения полиции держать оборону. Их жгли, били битами, обливали краской и закидывали горящими коктейлями, а отвечать силой было запрещено главнокомандующим. Вместо того чтобы, как и должно это быть, подавить акцию, молодых солдат свои же военачальники опаивали наркотиками, чтобы те держались на ногах пока разгорается мятеж. Так, за несколько месяцев Волос и ещё половина его подразделения, из сильных молодых ребят превратились в зависимых доходяг, которых бросили умирать от ломки в палатах госпиталя. Больше у меня нет брата. Его убила власть нашего государства. Я остался совсем один на свете.

Мурашки бегут под кожей. Наверное, я больше никогда не смогу смотреть на Тео без капли боли и сожаления. Как это возможно? Как мы можем вообще так жить? Он смотрит на меня точно побитый щенок, в его глазах страх, от того, что он произнес все это вслух и в то же время надежда, что найдет поддержку в моем лице.

– Мне нечего больше терять, понимаешь? ― добавляет он к своему манифесту, после безмолвной паузы.

Как часто я повторяю себе эти слова… Если бы он только знал…

– Я не собираюсь умирать ради Патриума, Джоув этого не стоит. Ты знаешь, я рад, что люди наконец-то восстали. Я рад, что кто-то не побоялся сказать Джоуву – нет! Я хочу быть одним из них. Когда мы доберемся к границам Ореона, я дам присягу на верность мятежникам и буду бороться на их стороне. Уверен, что они другие! Они не бросают своих парней, как пушечное мясо на передовой. Ты со мной?

Я с трудом сглатываю слёзы, беру за руку нового друга и еле слышно говорю:

– Мне жаль Тео, очень жаль… но, наши цели слишком разные. Я не могу быть твоим Волосом. Прости.

Крепко зажав мою руку, он разочарованно заглядывает в душу: огонек больше не горит.

– Я могу надеяться на твоё молчание? ― с холодной ноткой подводит итоговую черту разговора Тео.

– Конечно можешь. Каждый из нас делает свой выбор. Я не могу тебя винить за твой.

Только глупцы могут выйти на улицы с зажжёнными факелами в надежде, что реки крови и смерти людей помогут им быть услышанными. Революция – удел дураков. Но как мне теперь жить, зная, что есть и другие двигатели жажды переворота? Вступила бы я в ряды революционеров, если бы на месте Волоса оказался мой Прим?

Точно по плану незадолго до рассвета наш отряд в нужном месте и в полной готовности к захвату штаба. Арбор, Корп и Трибус поставлены на границу отхода в качестве снайперов, наше прикрытие зависит от них. Я одна из лучших стрелков, но несмотря на мои просьбы оставить меня на границе, Северус отказал, говорит, что хочет держать меня в поле зрения, тем самым сеет зерно сомнений относительно моей преданности общему делу. Галлус ехидно улыбается мерзкой улыбочкой перешёптываясь с дружками, чем подрывает последние нотки благоразумия в моей больной голове.

Солнце встанет очень скоро, а вместе с ним остатки армии Леона зайдут на захваченную мятежниками территорию Литора. Этот рассвет принесет моему дому либо надежду на свободу, либо оккупацию. Страх звоном раздается в ушах, я крепко сжимаю оружие в руках. Выстрел снайпера снимает караульного с левого фланга, благодаря чему мы свободно заходим на территорию штаба рассыпаясь по территории в поисках центра командования.

Моё сердце стучит так громко, что заглушает голос Северуса, даже через передатчик в ухе я не слышу приказы. Мне страшно. Ком удушья предательски ползет к горлу, перекрывая поступление кислорода в мозг. Перед глазами появляются мелкие звездочки. Делаю глубокий вдох и еще один, но не могу надышаться. Кручу головой по сторонам фокусируя внимание на происходящем, но ничего не понимаю.

Солдаты… выстрелы… голос из передатчика в ухе…

Я не понимаю, происходит всё это в реальности или только у меня в голове. Падаю на колени, прижимаю лоб к холодной, мокрой траве. Пытаюсь избавиться от шума в ушах и удушья, но ничего не выходит. В глазах темнеет, словить четкую картинку становится всё сложнее. Размытые силуэты, красные и зеленые пятна, назойливый шум в ушах наращивает панику, что вот-вот взорвет меня, как бомбу. Всеми силами оттягиваю куртку от горла будто это как-то поможет мне, и вдруг чувствую тупой удар головой об землю.

Выстрел за выстрелом и крики вокруг – я снова могу слышать!