Плохой текст [Сергей Леонидович Скурихин] (fb2) читать постранично, страница - 5

какие-нибудь сложные призматоиды, так те просто шли с приставкой «супер». Ценники здесь начинались от пятидесяти жизней и легко доходили до двухсот. Основную массу среди тяжеловесов составляли шарообразные гладкие «марсики», но если по поверхности такой пробки шёл ребристый выступ, то она уже имела право именоваться «юпитером». Конечно, тут больше просматривалась аналогия с кольцами Сатурна, но ребята этого факта не знали, так как астрономия преподавалась в старших классах. Напротив, космическое слово «Юпитер» в улично-дворовом обиходе было распространено широко, потому что так назывались популярные ижевские мотоциклы.

Если с оценкой по размеру и по злату-серебру было всё понятно, то наличие на крутой пробке вензелей, чередующихся насечек и прочих элементов декора здорово осложняло приход сторон к консенсусу по количеству добавляемых жизней. Счастливый обладатель красивой пробки мог с ходу зарядить плюс двадцать к номиналу, но не каждый его противник мог на такое согласиться. И начинались длительные и ожесточённые споры, пока стороны, наконец, не договаривались о справедливой величине.

Дуэль полновесных «марсиков» могла растянуться на несколько дней. Всё-таки выбить сто жизней, особенно при игре с переменным успехом, было не самой простой задачей. Участники заигрывались до темноты, вплоть до принудительного препровождения домой родителями. В таком случае текущий счетчик жизней фиксировался по каждой пробке, а утром следующего дня партия продолжалась. В своей начальной и средней фазе такие противостояния большого зрительского внимания не привлекали. Как правило, кроме самих игроков, было ещё по одному-два наблюдателя с каждой стороны. Зато когда остаток жизней в одной из элитных пробок падал до десяти, то вокруг ристалища мигом собиралась толпа со всего посёлка. Все боялись пропустить «эпохальное» событие, как золотистый «марсик» перекочует из одного полиэтиленового пакета в другой.

«Суперов» на весь посёлок было меньше десяти штук, но на них и не играли. Эти пробки служили для подчёркивания статуса успешного игрока, а в крайнем случае, становились базой для натурального обмена. При удачном торге проигравшийся мог взамен одного «супера» получить «разнокалиберный боекомплект» из пробок и тем самым снова вернуться в строй. Впрочем, имели место и уличные легенды про то, как некий пацан с Индустриальной, имея в кармане лишь одного «солдатика», в итоге «раздел» лучшего игрока посёлка, у которого было аж целых два «супера»!

Но кроме накала азарта, было в этих дворовых баталиях и немало юмора. Всегда находились ребята, которые приходили не столько поиграть, сколько позабавить публику, а самим себе отхватить немного шутовской славы. Такие пацаны приносили большие невзрачные пробки от пластиковых канистр. Эти пробки часто были грязные, желтовато-белёсого цвета, и по единому классификатору они проходили как «жабы». Какой бы здоровой «жаба» не была, она не могла иметь большее пяти жизней, а за сильную грязь парочку пунктов могли даже скостить. Впрочем, никаких споров в подобных случаях не возникало, ведь это был элемент комедийного шоу, которое сам бог велел запустить в скучновато проходящий турнирный день.

Тогда балагур выходил в центр площадки и бросал вызов: «У меня только жаба. Кто играет?» В девяносто девяти процентах из ста против выставлялся «солдатик». Это было классическое дерби, в котором все болели за храброго «солдатика». Хотя если рассудить здраво, то у крупной и неповоротливой «жабы» шансов на победу было куда меньше, так как она представляла собой отличную мишень. Такой потешный бой собирал народу даже больше, чем финал битвы пробочных титанов, и всегда заканчивался одинаково: под гогот, свист и смешной детский матерок маленький белый «Давид» добивал пропахшего бензином «Голиафа». Но симпатии толпы к победившему «солдатику» вовсе не распространялись на его владельца. Наоборот, он, как новый хозяин «жабы», становился теперь объектом насмешек и был обязан в соответствии с неписанным кодексом чести таскать эту стрёмную балду среди прочих своих трофеев, пока другой пацан не выиграет её в честном бою.

Вот таким и запомнилось это лето восемьдесят шестого пацанве рабочего посёлка Юбилейный. Оно пролетело под шарканье ног, шуршание пакетов с пробками и возгласы: «Есть! Попал!.. Нет! Не было касания!.. Какой на фиг супер?! Это обычная стожизка!.. Меняю трактор на трёх матросиков… Э, убирай! Она с трещиной… Капец! Оттуда не достать…»

А через год игра в пробки забылась, словно её и не было. Она пришла из ниоткуда, погостила недолго в мире детского воображения и ушла в никуда. С тюбиков и флаконов, к удовлетворению взрослых, перестали пропадать пробки, а из дворового ребяческого гвалта исчезли забавные пробочные названия. В умы, сердца и души пацанов пришли новые игры, новые увлечения. И процесс этот было не остановить…

***

Боевой крейсер центаврийцев завис между орбитами Марса и Юпитера. Из членов экипажа в рубке