Социальный инстинкт: исповедь ушельца [Александр Николаевич Кестер] (fb2) читать постранично, страница - 3

активистов набрали, патриотическую волну подняли и… к выбору подвели. Осталось только об скалу шибануться, м-да…, а сделать это я должен – сам….

Сегодня закончил запись и отправил её в архив. Предварительно сам подчистил все размышления и эмоции, иначе этим займутся в службе соответствия, а они не церемонятся, могут вообще заблокировать доступ к моим воспоминаниям, без объяснений. На словах – они лишь проверяют, чтобы не было призывов к агрессии и откровенного разврата, но на деле – следят за политкорректностью содержания.

Слово "цензура" запретили много лет назад, поскольку оно несло идеологический оттенок и дух тоталитаризма. Теперь можно только  говорить о соответствии закону и этническим нормам.

Нормы – это что-то, о чём конкретно нигде не написано, но все понимают, особенно в «Службе соответствия». Действительно, так оно и есть, у них нет специальных тестов или критериев проверки. Кодекс в «службе» не зубрят и присягу не принимают, но человек с иным мировоззрением туда просто не пройдёт, в коллектив не впишется. Как бы там ни было, но спросить за чистку воспоминаний с них некому, так как в свободный доступ воспоминания ушельца попадают только после его ухода.

На проверку отведён месяц, а если затягивается, тогда пишут, что файл повреждён и требует реставрации. Что они там делают, уж и не знаю, но через год файл появляется в сети, и всё в нём до тошноты правильно, как в сообщениях пресс-службы правительства.

 Частично, воспоминания можно отправить на конкурс ещё при жизни. Так я и сделал с эпизодом охоты кота, и получил приз зрительских симпатий. На главный приз, естественно, не рассчитывал.

ПРАВО НА ЖИЗНЬ

Первые места традиционно доставались воспоминаниям о борьбе за свободу и независимость, о торжественных церемониях в честь чего-нибудь государственно важного. О том, например, как выходит гражданин утром из дома:  дышится легко, птички поют звонче, солнце светит ярче, на небе ни облачка, под каждым кустом свобода, все кругом улыбаются тебе и приветственно руками машут – не идёт гражданин, а парит. Начальник на работе цветы дарит, сослуживцы сами мусор выносят и пыль протирают, пылесос сосёт веселее, а тряпка моет чище. В чём дело? И тут он понимает: ведь это памятник тоталитарного прошлого снесли!

Особенно ценились воспоминания о том, как после выступления какого-нибудь религиозного активиста, когда только всё начиналось, люди преображались и добровольно, с энтузиазмом выбирали пансионат.

Лично меня патриотические или религиозные мотивы не трогали, просто не хотелось тянуть время и претило попасть в лагерь. Потом любопытно стало – а что вспомню?

Пройдя от берега через парк, я свернул к жилому комплексу и поднялся к себе. Немного пожалел, что пошёл пешком. В преклонном возрасте, без сытного (вот бы сейчас солянки на первое, картошки с мясом на второе и компот из алычи с яблоками)  и вкусного обеда подъём на шестой этаж по лестнице дался с трудом.

В пансионате трёхразовое питание – таблетки, правда – сбалансированный набор, но зато индивидуально подобранный…

Мне больше не хотелось ждать, поэтому, устроившись в мягком, удобном, обтянутом замшей кресле, я запустил программу "путь Линды".  Программа через центральный компьютер сверила мои данные, протестировала меня на вменяемость, получила подтверждение на запуск и доступ к перезагрузке чипа, что вживили в меня много лет назад.

Электронная вставка, как объясняли, запрограммирована подавать сигналы, которые сперва притупят, а потом нейтрализуют способность нейронов удерживать электрический потенциал. Нейроны, как писали об этом, соединены в электрическую цепь, и по ней части моего тела общаются с мозгом, обмениваясь информацией и получая команды. Волны в этой цепи постепенно будут затухать, и я медленно погружусь в вечный сон.

Мучительным был только запуск программы, но закон "О праве на жизнь" гласил, что шаг этот должен быть абсолютно осознанным.

Программа завершила свою работу, пожелала мне "счастливого пути!" и предложила выбрать фильм для просмотра, или музыку послушать. Я решил включить тот самый эпизод, что на шоу принёс мне приз зрительских симпатий.

Дизайнеры из «Службы реставрации» славно потрудились с ним: по моим смутным ощущениям восстановили и дорисовали, как кот начинает охоту. Вот он бродит возле дома и замечает птичку на дереве. Собрался,  крадётся на полусогнутых, мягко переступая, лапах. Чем ближе к кусту, тем движения его более осторожны, плавны, кажется, что дыхание замерло, взгляд застыл. Вот он подобрался, напружинился, миг, будто моргнул, и кот уже брезгливо пятится – выползает из-под куста….

ЭПИЛОГ

Я так увлечён, что перестал чувствовать тело, дыхание, в один момент показалось, что все записанные мной воспоминания ожили одновременно, и я могу переместиться в любой из эпизодов.

Вот я еду в машине. Не заехал на заправку, а свернул к дому, где провёл детство, проехал мимо пивнушки и остановился возле