Хилдрета. Похищали их по двое за раз и трахали в голову! - неистовство достигло своего пика, на лбу у Хэлтона вздулись вены, глаза расширились и светились исступлением. - Потом они похитили детей Хилдрета - его
детей! И трахнули их в голову, а затем проделали то же самое с его женой! А потом, потом, они похитили самого Хилдрета и оттрахали его в голову до смерти! Трахнули его в голову
по три раза каждый, парни, всякий раз кончая и выпуская заряд семени в извращенный мозг Хилтона, пока голова у него до краев не наполнилась спермой. И
это, парни, - Хелтон топнул ногой, -
Это... называется
"головач"!
Перевод: Андрей Локтионов
"Заплати мне (Секс, Истина и Pеальность)"
Я пытаюсь решить, что это такое.
Провидение? Исповедь? Нет, даже не близко. Слова, как эти, звучат слишком тонко, вам не кажется? При этом, они могут быть чем-то настолько затхлым, как обряд посвящения. Боже мой, посвящения во что?
Все эти оправдания - ложь. Будто касаешься бедра возлюбленной и чувствуешь тень вместо плоти.
Иногда бывает трудно писать честно. Без истины, без откровения, о том, чем есть вещи на самом деле - это всего лишь больше лжи. Больше теней в недостающей плоти.
Было написано в Иезекииле
[1], я думаю:
"...я делаю кровь вашей судьбой..." Это Бог сказал, не я. И если Бог не может раскрыть правду, то кто может?
Таким образом, я предполагаю, что это ТО, что есть на самом деле. Я предполагаю - это
моя кровь.
* * *
Смит не был уверен, что сделает
это; он подошел с теми же чувствами, что и у осмелившихся детей, бросающих взоры на дом с привидениями.
СЕКС-ШОУ! хвастался знак в синем неоне. ЛУЧШИЕ ДЕВУШКИ В ВАШИНГТОНЕ!!! ЮНЫЕ КРАСОТКИ! СЕКС-ШОУ, СЕКС-ШОУ, СЕКС-ШОУ!!!
Место называлось "Наковальня"; Смит улыбнулся очевидной символике. Он вспомнил его, как один из многочисленных бездонных баров, которые вклинились в городской "порноквартал". Хотя теперь, казалось, что "Наковальня" доросла до более продвинутого дизайна. Смит смутился. Что по прошествии стольких лет привело его обратно? Он был писателем; он хотел писать о реальных вещах, реальной правде в реальном мире. Он хотел
суть, а не сказки; он хотел людей и жизни, и честный опыт, а не картонных персонажей и диалогов из мыльной оперы. Он полагал, что его профессиональные взгляды были его испытанием. Итак, он был здесь. Разве не лучшее суждение, в некотором смысле, называется трусостью?
Музыка зарокотала наружу, на улицу, едва он открыл дверь. Смит протиснулся через толпу в кирпично-арочный вход, вытянув шею, чтобы ощутить глубину "Наковальни". Как оказалось, $25 "за вход" не подрывали бизнес - люди платили и
застревали тут надолго. Смит приходил сюда с друзьями несколько раз в колледже. Сейчас это место казалось больше тех, расширенных пещер из планировки, которую он помнил. Главная сцена была вся в застойной дымке бликов, подчеркнутой разноцветными прожекторами, установленными, чтобы пульсировать в такт с музыкой. Вокруг всего этого, в неровных концентрических кругах, были расставлены десятки столов и стульев. Сцена была пуста, за исключением барного стула и арканной петли, подвешенной к потолку. Петля отбрасывала тень, словно орудие палача.
Двое полицейских с каменными лицами поглядывали на малолеток возле бара, но ни один не казался озабоченным.
Временная отстраненность, - подумал Смит. Здесь они были невидимыми изгоями. Чужаками в пропасти Джубала
[2].
Большой видеоэкран - развлечение между актами представления, скруглял один из углов. Смит поморщился. Это было "блюдо местного производства"; вы всегда можете определить это по следам уколов на руках девочек, и вынужденным улыбкам, полным выбитых зубов. Зернистый кадр увеличивал со спины красноречивый крупный план неистового совокупления. Затем переместился к голове девушки, раскачивающейся на столе. Была ли она в "отключке"? В конце концов член был извлечен и предложил ей свой обязательный "на лицоус кончиниус".
Штука высшего качества, - подумал Смит.
Сознательно он хотел уйти - это была не его территория. Такие места как это, были опасны и не в его вкусе. Здесь продавали наркотики; процветала проституция. Драки вспыхивали на регулярной основе. Здесь даже несколько раз были полицейские рейды. Но в глубине души, Смит хотел
увидеть - ему это
было нужно - как будто увидев, он смог бы проверить действительность, которую преследовал, чем бы она не была. Он тоже был чужаком, этаким чистюлей-праведником в логове порока. Этот дискомфорт взволновал его; он заставил его чувствовать себя,
чем-то большим, чем писатель.
Трусы умирают тысячу раз, - подумал он и чуть не рассмеялся. Но когда он начал искать столик, кто-то схватил его за руку и развернул к себе. Какая-то девушка внезапно закричала ему в лицо:
-
Эй-эй! Это ты! Боже мой, я не видела тебя сто лет!
Замерев на мгновение, ментальные щупальца начали копаться в его памяти.
Последние комментарии
4 часов 7 минут назад
1 день 15 часов назад
1 день 23 часов назад
2 дней 14 часов назад
2 дней 18 часов назад
2 дней 18 часов назад