одевается скромно. Шляпы не было.
Я достал ручку и черный кожаный блокнотик и на чистой странице написал сверху «Феба Уичерли», а ниже, с вопросительным знаком: «Мать — Кэтрин», «Друг — Бобби», после чего перечислил предметы ее туалета.
— Что это вы там пишете? — с недоверием спросил мой клиент. — Зачем вам Кэтрин?
— Да вот, решил чистописанием заняться, — не удержался я. Уичерли действовал мне на нервы.
— Как вас прикажете понимать?
— Понимайте как знаете.
— Как вы смеете?
— Простите, мистер Уичерли, но вы слишком многого от меня хотите. Я ведь не могу расследовать дело, подробности которого от меня тщательно утаиваются, Я должен располагать фактами.
— Но вы же на меня работаете.
— Вы мне еще ничего не платили.
— Извольте. — Уичерли сунул руку в нагрудный карман и со зловещей улыбкой, словно собирался достать оттуда очковую змею, вынул свой кожаный бумажник. — Сколько? — спросил он, хлопнув бумажником по ладони.
— Это зависит от того, что от меня потребуется. Обычно я работаю один, но в зависимости от обстоятельств могу привлекать и других людей. В принципе я могу обращаться за помощью к официальным лицам и организациям по всей стране.
— Нет, с этим лучше не торопиться.
— Решайте сами. Деньги ваши и дочь тоже ваша. В полицию обращаться будете?
— Вчера вечером я говорил об этом с местным шерифом. Хупер — старый друг нашей семьи, в свое время он работал на отца. По его мнению, на заявление о пропаже полиция вряд ли откликнется — если нет преступления, эти болваны пальцем не пошевелят. — Эту тираду он произнес довольно мрачно и столь же мрачно добавил: — Шериф Хупер рекомендовал мне вас.
— Очень тронут.
— Он сказал, что вы умеете держать язык за зубами. Надеюсь, так оно и есть. Я не хочу никакой огласки, а в так называемых «сыскных агентствах» я уже имел случай разочароваться.
— А что случилось?
— Неважно. Это к делу не относится. — Бумажник он прижимал к животу, словно грелку. — Так сколько же для начала вы хотите?
— Пятьсот, — выпалил я, удвоив тариф.
Не сказав ни слова, он отсчитал десять пятидесятидолларовых банкнотов.
— Только напрасно вы думаете, что меня можно купить, — предупредил я. — Я буду действовать по своему усмотрению.
— Лишь бы не по усмотрению Кэтрин, — кисло улыбнулся он. — Мне очень не хочется, чтобы она распространяла лживые слухи... по крайней мере обо мне и Фебе.
— Какие же слухи она распространяет?
— Помилуйте. — Он поднял руку. — Не слишком ли много времени мы с вами уделили моей бывшей жене? Нас ведь как-никак интересует не Кэтрин, а Феба.
— Хорошо. Стало быть, последний раз вы видели дочь, когда та приехала на пароход с вами попрощаться. Какого это было числа?
— "Президент Джексон" отплыл из Сан-Франциско второго ноября, а вернулся вчера. Сойдя на берег, я тут же стал дозваниваться Фебе: от нее не было писем, и я волновался — как видите, не зря. Впрочем, писем она никогда писать не любила. Можете себе представить, как я испугался, когда ее соседка по комнате сообщила мне по телефону, что Фебы нет уже два месяца.
— И голос у соседки был встревоженный?
— Вроде бы да. Но она была убеждена — или ее убедили, — что Феба все это время провела со мной. Ей почему-то взбрело в голову — так, во всяком случае, она мне сказала, — что в последний момент Феба решила тоже отправиться в плавание.
— А вы с Фебой такую возможность обсуждали?
— Да, я хотел взять ее, но она совсем недавно перевелась в новый колледж, училась на последнем курсе и занятия пропускать не хотела. Феба ведь очень ответственная девушка.
— Кроме того, ей, вероятно, не хотелось расставаться со своим другом.
— Совершенно верно, без друга здесь тоже не обошлось.
— Вам что-нибудь Феба о нем рассказывала?
— Очень мало. Они и знакомы-то были меньше двух месяцев, ведь она только в сентябре поступила в Болдер-Бич.
— О нем, надеюсь, я смогу узнать от соседки Фебы. Как, кстати, ее зовут?
— Долли Лэнг. Я говорил по телефону и с ней, и с хозяйкой студенческого пансиона. И та и другая витают в облаках.
— Как зовут хозяйку?
— Понятия не имею. В колледже вам всякий скажет. Ее адрес: Болдер-Бич, Осеано-авеню, 221. Пансион, надо думать, находится неподалеку от кампуса. Заодно сможете поговорить с преподавателями и наставниками Фебы, со всеми, кто ее знал. Думаю, откладывать поездку не стоит, поезжайте сегодня же. И дорога красивая, через горы...
Говорил он без умолку, а я терпеливо ждал, когда этот нескончаемый поток наконец иссякнет. Уичерли был из тех людей, что советы дают охотно, а сами предпочитают бездельничать.
— А почему бы и вам тоже не поговорить с работниками колледжа? — поинтересовался я, когда он замолчал. — Вам бы они, думаю, рассказали больше, чем мне.
— Но я сегодня туда не собирался.
— Что ж вам мешает?
— Я не вожу машину. Терпеть не могу сидеть за рулем. Вообще, я на себя не полагаюсь.
— А вот я — на других.
Воцарилось глубокомысленное молчание, и я вдруг понял, что мы с ним только что
Последние комментарии
5 часов 32 минут назад
5 часов 33 минут назад
7 часов 35 минут назад
7 часов 37 минут назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 5 часов назад