Ищи, копай, лети [Евгений Юрьевич Енин] (fb2) читать постранично, страница - 3

спрашивайте в какой момент, это поучится само собой, и наслаждаетесь полетом. Приземляетесь, воткнувшись головой в снег, такова традиция.

Толстый после этого мечтал о памятнике на родине героя. Его родине, Толстого, а не великана. А Малыш, ощутив радость полета, думал, как его повторить. Его прогулки за деревенским забором с тыканьем палкой в сугробы и криками «цыпа-цыпа-цыпа» пресекли, объяснив, что так медведей не добывают. Так к медведям на обед прибывают. А если он медведя и захомутает, то без такой важной составляющей системы запуска, как великан, полет все равно не получится. Тогда Малыш решил опробовать воздушный старт. То есть залезть повыше и спрыгнуть. Что взмахи руками не помогают, он понял где-то с третьего раза. В дело пошли палки и старые простыни. Ходить по улице стало страшнее. Малыш не просто падал с криком, он падал как орущее приведение. Белочка пугалась. Толстый предлагал сбивать его из рогатки. Профессор помогал советом. Сейчас Малыш задумчиво смотрел на поднимающийся над горячей брюквой пар.

— Уему ар ерх дет?

— Чего?

Толстый пальцем выковырял изо рта Малыша непрожеванный кусок.

— Чего говоришь?

— Почему пар вверх идет?

— А куда ему идти? На улицу погулять?

— Я не с тобой разговариваю. Профессор, смотри, пар, он же летит?

Профессор отвлекся от своей тарелки.

— Ну да. Летит. Легкий пар, потому и летит. Легче воздуха. Дым тоже вверх поднимается, если ты внимания не обращал.

— Легче воздуха, — протянул Малыш. — А он может что-нибудь поднять?

— Так, тихо!

Толстый засунул кусок брюквы обратно в рот Малыша.

— Этот все, для нас потерян, а ты Профессор чем думаешь? Он же теперь в трубу залезет, на дыме полетать. И сам сгорит, и мы задохнемся.

Малыш, не пытаясь прожевать, завороженно смотрел на печку.

Белочка вертела в руках куклу.

— Ну да, Маша. Помню я ее. Хорошая кукла. Странно, что Глаша ее выбросила.

— Нет, — Профессор, проглотил последний кусок, — не выбросила, в том-то и дело.

Обнаружив деревню покинутой, гномы обшарили все дома, на это ушла неделя. Продуктов, кроме брюквы, как мы знаем, не нашлось, кладовые опустели. В домах изрядный кавардак, как будто гномы в спешке куда-то собирались, и решали: что из вещей взять, без чего можно обойтись. Взяли не многое, даже зимняя одежда в некоторых домах осталась. Посуда, простыни, штаны и башмаки, все разбросано, чего-то не хватало, но не похоже, чтобы гномы собирались надолго. Толстый, осмотревшись в своем доме, заявил, что его родители и на огород за огурцами не пошли бы с таким набором. Пропали пара ложек, чашка, одежда, видимо та, что была на ушедших, остальное на месте.

— Они даже носки на смену не взяли, — заметил Толстый, заглянув в ящик комода.

Жили друзья в доме Профессора. В нем окна уцелели, в остальных — хоть одно стекло, да разбито. Куда все делись, это была главная и единственная тема разговоров по вечерам. Догадки были такие. Гномы ушли в Новую деревню. Непонятно только зачем. Те дома, что великан не успел разрушить, были куда уютнее землянок Новой деревни, где дома построить до снега не успели. Версию Толстого: ушли потому что здесь все съели, отвергли, гномы держали запас минимум на год. Может, дело не в том, куда ушли, а в том: от чего уходили? Зачем-то же построили после нападения великана наблюдательную вышку, а кого высматривают, взрослые не говорили. Испугались великана? Но всех великанов в округе друзья знали, обоих, ни один из них к деревне не подходил. А если на деревню напали снежные змеи? Нет, тогда бы гномы, наоборот, в домах сидели, на улицу не выходили, снежные змеи в дом заползти не могут. Других опасностей, от которых сбежали бы все жители деревни, гномы придумать не сумели.

Стали придумывать совсем уж сказочные истории. Гномы ушли, поспорив друг с другом: смогут уйти или нет. Гномы ушли, объевшись брюквой, и страдая галлюцинациями.

— Толстый, помолчи, у тебя у самого уже галлюцинации от брюквы.

— Вышли на минуточку, и не смогли найти дорогу домой, — предложила Белочка свою разгадку.

Но чего бы вдруг вся деревня на минуточку вышла? Профессор вернул разговор к началу. Куда все ушли? Нет, они не могли уйти в Новую деревню. Да потому что дороги не знали. Как можно уйти куда-то, не зная где это? И почему разбиты стекла и выломаны двери? Так убегали, что дверь некогда было открыть, выламывали вместе с косяком?

— Вот, помню, у меня был понос, так я дверь туалета…, — погрузился в воспоминания о своей бурной молодости Толстый.

— Нет, — перебил его Профессор, — это не они двери выбивали. Это им двери выбивали. Их снаружи выбивали, чтобы войти, а не изнутри, чтобы выйти. И еще я не могу понять, почему пропали все инструменты. Шапки зимой не взяли, а молотки, сверла, клещи, до последнего винтика собрали. Странно это.

Вот этим вечерние разговоры и заканчивались. Все соглашались с тем, что это очень странно.

Белочка двигала руками тряпичной куклы. Играла. Профессор нажал кукле на живот.

— Не могла