Путешествие Гулливера на корабль скотоголовых [Сергей Анатольевич Панченко] (fb2) читать постранично, страница - 4

спросить про место для отправления естественных надобностей было не у кого. Однако, терпеть я не мог.

Под моими босыми ногами лежал ковер, и ступать по нему было приятно. Неожиданно, дверь в каюту открылась и в коридор вышла женщина в полупрозрачном пеньюаре. Она не заметила меня.

— Извините, леди! Я здесь впервые, не подскажете, как мне попасть в мужской кабинет?

Женщина обернулась. Я чуть не избавился от своей проблемы, когда увидел, что у нее вместо человеческого лица настоящая тигриная морда.

— А, ты тот самый неопределившийся, которого мы спасли, видимо? — Промурлыкала она, манерно играя глазами и сверкая мощными клыками. — Что, муки выбора чуть не привели тебя к суициду?

— Простите, я бы с удовольствием пообщался с вами, но боюсь оконфузиться на ваших глазах. Где здесь туалет?

— Дурашка, туалет есть в каждой каюте на нашем уровне. Общие туалеты только у обслуживающего персонала. Хотя, неопределившемуся это может быть непривычно.

— Хорошо, спасибо за помощь.

Больше времени на разговоры у меня не было. Сильное желание опорожниться не позволило мне как следует удивиться второму случаю проявления странного совмещения звериного с человеческим. Коверкая человеческую походку, чтобы не расплескать содержимое мочевого пузыря, я вернулся в свою каюту. Зная, что в ней должна быть уборная, я настойчиво прошелся руками по стенам, пока не понял, где находится еще одна дверь. Открыв ее, я оказался в маленькой комнате с зеркалом, белоснежной ванной и металлической «улиткой», совпадающей по размерам с моей задницей. Схематические картинки рядом показали мне, как нужно занимать правильное положение на ней. Я сделал все по ним и испытал невероятное облегчение, избавившись от проблемы.

Теперь у меня появилось желание узнать, куда я попал с большим интересом и пристрастием. За окном каюты темнела ночь. Звезды терялись в свете исходящем от корабля. По поверхности темной воды, неровно отражаясь в ней, скользил светящийся призрак корабля. Мне подумалось, что этот корабль отдельный изолированный мир, живущий своей жизнью. Он каким-то чудом невидим в нашем мире, а мы не видимы для него, и мне снова уготована судьба стать связующим звеном между этими двумя мирами, не соприкасающимися между собой.

Я снова вышел в коридор. Теперь, когда меня ничто не томило, кроме легкого голода, с которым я умел отлично справляться, имелось желание досконально разобраться, куда же на этот раз занесла меня нелегкая. Не доверяя глазам, я все пробовал на ощупь. Стены коридора, отделанные, как мне показалось, деревом, на самом деле им не являлись, а были искусной имитацией. Это наблюдение еще раз подтвердило, что ураган перенес меня не столько географически, сколько темпорально, то есть сквозь время.

В коридорах было пусто, все спали, и это обстоятельство позволило мне тщательнее разглядеть внутреннюю обстановку огромного судна. Ничего общего с барками из моего времени в нем не было. Это был огромный дом, приспособленный для перемещения по воде. Усиливали сходство с обычным жилищем ковровые дорожки во всех коридорах, репродукции картин на стенах, многие из которых я видел в музеях в свое время. С одной лишь разницей, что на тех картинах, где были люди, обычные человеческие головы на них были заменены на головы животных. Я уже не мог списать это на галлюцинацию, вызванную каким-то лекарством, и стал понимать, что в этом мире так должно быть. Мне уже несколько раз сказали, что я неопределившийся, и я понимал, что виной тому моя обыкновенная человеческая голова. Хотелось верить, что здешние обитатели снизойдут до объяснения различия между «опрелившимися» и «неопрелившимися».

Мои исследования вывели меня вначале под стеклянный пузырь оранжереи, со вкусом превращенной в небольшой сад, с прудом, ручьями и горбатыми мостками через них. Здесь было тихо и уютно и напоминало кусочек Англии. Днем здесь, наверное, было людно и не так уютно. Затем я вышел на огромную палубу и смог оценить потрясающе огромный размер судна, на котором плыл. «Мария Селеста» даже грот-мачтой не доставала до первой палубы и смотрелась на фоне этого белого гиганта хрупкой скорлупкой. Я был готов поверить, что один этот корабль способен вместить в себя все население Лондона. Этот факт еще сильнее убедил меня в том, что я оказался в будущем, где технологии перешли на такой уровень, который я понять не в силах.

Внутри меня зародилось уважение к людям, оседлавшим прогресс. Мне представилось, что каждый из них, даже самый простой работник, равен умом самому выдающемуся гению моей эпохи. Корабль рассекал волны без помощи парусов и вообще без каких-либо видимых механизмов. Я не мог даже теоретически вообразить источник движения этой громадины, а для пассажиров корабля он был очевиден и понятен, так же, как для меня была понятна необходимость лошади в корме, а корабля в ветре.

К однозначному торжеству осознания огромного прогресса совершенного поколениями людей примешивалось