Впечатление, которое производили огромный рост и необыкновенная внешность Ермолова, было обычно столь сильным, что в 1831 г., представляясь царице, генерал «несколько минут не подходил к руке, опасаясь исполинской наружностью испугать вдруг слабонервную царицу, и уже после, как она привыкла к его виду, он приблизился к ней смелее» [Ермолов. Материалы, с. 487–488].
(обратно)
28
П. И. Бартенев (РА, 1863, стб. 860–862) сопроводил пушкинский текст двумя «смягчающими» сносками. Во-первых, о том, что интерес к Ермолову не мешал поэту «ценить и уважать Паскевича. Выражения Ерихонский, Ерихонцы почему-то у нас употребляются в насмешку. В оде Державина на Счастие говорится про подьячих:
В те дни, как всюду, Ерихонцы
Не сеют, но лишь жнут червонцы…»
Второе бартеневское примечание касалось «пристрастности» Ермолова к Грибоедову.
(обратно)
29
Напомним, что Пушкин именно Ф. Толстому одному из первых поведал о своей встрече с Ермоловым («Я нашел в нем разительное сходство с тобою»). Нельзя согласиться с мнением И. К. Ениколопова, будто Пушкин подразумевал влиятельного царедворца графа Петра Толстого. Последний осуществлял надзор за поэтом и вряд ли пускался бы с ним в откровенность (см. [Ениколопов, с. 41]).
(обратно)
H. Н. Муравьев писал о том, как Вольховский исправлял просчеты Паскевича [РА, 1893, III, с. 347–348]; это привело к зависти и враждебности Паскевича (см. [Шадури II; ИРГ, арх. Вейденбаума — «Вольховский»]).
(обратно)
Последние комментарии
3 часов 52 минут назад
3 часов 53 минут назад
9 часов 11 минут назад
12 часов 53 минут назад
13 часов 14 минут назад
14 часов 8 минут назад