Всем смертям назло [Иван Васильевич Травкин] (fb2) читать постранично, страница - 60

ту ночь. В любую минуту нас могли обнаружить самолеты или корабли противника. А при срочном погружении возможна катастрофа: висящая торпеда при дифференте могла причинить много бед.

Однако другого выхода не было. И вот торпедисты носового отсека под руководством лейтенанта Бузина приступили к работе. Они быстро и четко произвели перезарядку.

Впрочем, в эти сутки нам было уготовлено еще одно суровое испытание, пожалуй, самое серьезное за весь поход.

На рассвете вахтенный сигнальщик Михаил Гусаров услышал нарастающий гул моторов самолетов. В небе, в восточной части горизонта, появились три черные точки. Раздалась команда:

— Всем вниз, срочное погружение!

Стоя на мостике, я не спускал глаз с этих точек, с каждым мгновением увеличивающихся.

Бомбардировщики ринулись в крутое, почти отвесное пике и открыли огонь из пулеметов и пушек. Огненные трассы полоснули стальное тело нашего корабля.

Как только последний вахтенный матрос исчез в люке, я прыгнул вслед за ним и захлопнул стальную крышку.

В этот момент по носу с левого и правого борта, метрах в пятидесяти от нас, разорвались бомбы. Лодку сильно тряхнуло, погас свет.

При повторном заходе сброшенные самолетом бомбы взорвались уже на большом удалении — лодка ушла на глубину.

Электрики Гиренко и Чугай быстро восстановили освещение. Из отсеков поступили доклады, что повреждений нет.

Однако не прошло и получаса, как акустик услышал шум винтов трех сторожевиков. Они приближались к нам на большой скорости. Вероятно, их вызвали сюда фашистские летчики.

В лодке сразу воцарилась тишина. Я приказал уменьшить ход, выключить все вспомогательные механизмы. Гидроакустик доложил, что слышит импульсы гидролокатора с правого борта. Да и нам в центральном посту был слышен этот характерный звук — будто корпус лодки посыпают горохом. Это означало, что враг обнаружил нас.

Увеличив ход, резко повернули влево. Но противник вновь нащупал лодку и начал бомбометание. Уклоняясь от преследования, мы старались держать сторожевики за кормой.

Взяли курс к восточной части банки Южная Средняя, где на дне была большая впадина: разница в глубинах здесь доходила до шестидесяти восьми метров. В этой впадине я и решил положить лодку на грунт.

— Три атакующих корабля справа, — предупреждает акустик.

Перекладываем руль вправо и резко увеличиваем скорость. За кормой взрываются бомбы, уже довольно близко.

Гидроакустик Козловский, полуоглушенный, морщась от боли в ушах, докладывает мне о движении вражеских кораблей. Руководствуясь этими данными, мы маневрируем и уклоняемся от глубинных бомб.

Помощник командира Пенькин и штурман Жолковский на карте воспроизводят маневры подводной лодки и указывают мне генеральный курс к месту, где мы должны лечь на грунт.

Приближаемся к восточной части банки Южная Средняя. Сторожевики временно прекращают бомбометание, но они не потеряли наш след: шум их винтов сопровождает нас. Однако преследователи находятся на большом удалении, и их гидролокаторы не достигают контакта с лодкой.

— Товарищ командир, подходим к месту покладки на грунт! — раздался голос штурмана.

Приказал ему взять эхолотом глубину. Я был восхищен точностью, с которой Жолковский вывел лодку в назначенную точку.

Здесь в одиннадцать часов дня легли на грунт. Сторожевые корабли долго искали нас, но безрезультатно.

В течение семи часов вражеские сторожевики преследовали нас. Они сбросили более ста глубинных бомб. Но отличная работа гидроакустика Козловского и четкие действия других моряков экипажа помогли нам уйти от опасности.

Лодка лежит на грунте. И как обычно, в такое время часть команды отдыхает, часть занимается приведением в порядок механизмов.

Я прилег отдохнуть, но в каюту вошел шифровальщик Магницкий.

— Товарищ командир, разрешите ознакомить вас со всеми шифрограммами за сутки.

Я бегло прочитал бумаги, расписался и шутя сказал:

— Придется, товарищ Магницкий, судить вас за разглашение тайны. О нашей награде знает весь экипаж. Как же так получилось, что экипаж узнал об этом раньше командира?

— Товарищ командир, я никому не говорил об этом, кроме старшего лейтенанта Пенькина. — И затем добавил: — А матросам говорить ничего не надо было: они все прочли по выражению моего лица.

У настоящего матроса всегда наготове ответ на любой вопрос. Хороший парень этот Магницкий.

К вечеру всплыли на перископную глубину. Солнце уже низко стояло над горизонтом, необъятная синева моря была покрыта бесчисленными белыми барашками.

Позже, когда над морем сгустились сумерки, лодка всплыла в крейсерское положение: требовалось зарядить аккумуляторную батарею.

Верхние вахтенные стояли на мостике и вглядывались в даль, не покажутся ли на горизонте силуэты вражеского корабля.

— А ведь скоро Первое мая! — мечтательно проговорил вдруг Пенькин, который находился тут же, на мостике. — Люблю я этот праздник. --">

Пожертвовать