Чужая — я (СИ) [Александра Гейл] (fb2) читать постранично, страница - 4

площади перед кирпичного цвета корпусами юридической школы — все становится понятно. Даже не приходится напрягаться: единственный свободный от студентов газон и есть место трагедии. Интересно, сколько еще вещей обо мне-ей знает весь кампус при том, что я — нет?

Мы с отцом ненадолго останавливаемся на развилке дорог, и я, наконец, понимаю, что на меня действительно пялятся. Двое шепчущихся девушек не стесняются даже пальцем показывать. Наткнувшись на мой взгляд, они лишь хихикают. Будто им доставляет удовольствие мысль, кто перед ними или кем та, кто перед ними, стала. Обычно это крест популярных девчонок…

Была ли раньше популярной девочка-самоубийца?

— Нам назначена встреча с твоим деканом. Идем, — напряженно говорит отец, тоже заметивший реакцию студенток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Для девушки я вполне высокая, но по сравнению с отцом чувствую себя настоящей малышкой. Я с подозрением вскидываю голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Зачем нам к декану? Я не спрашиваю вслух — скоро узнаю. Но почти уверена, что ответ мне опять не понравится. И еще меньше понравится то, что манипулировать собой я не позволю.

— Технически, мистер Райт, ваша дочь права, — разводит руками строгая, пугающе безупречная женщина, возглавляющая юридический факультет. — Этот семестр оплачен, Тиффани имеет право посещать занятия еще целый месяц. А раз ей больше восемнадцати, вынудить ее бросить учебу вы не можете. Но это не означает, что ей не придется нагонять пройденный материал и сдавать зачеты. Максимум, что мы можем сделать — их отложить.

Отец нервно меряет шагами кабинет, не зная, что делать. Я сижу, скрестив руки и упрямо поджав губы. Мне могло бы быть стыдно за устроенную сцену, но решив забрать меня из колледжа по состоянию здоровья, не посоветовавшись со мной, родители основательно перегнули. Наверняка мама именно поэтому не хотела отпускать меня в Ньютон. А когда отпустила, посчитала, что рассорить нас с отцом, поломав последнее сопротивление — тоже отличный план. Она прикидывается хорошей, принося мне вечером молоко и печенье на подносе, и, быть может, совсем не такая железная, какой я ее представляю, но у нее свои игры, и в мои планы они не вписываются.

— Тиффани, послушай, — игнорируя наличие посторонней женщины, отец наклоняется надо мной, заглядывая в глаза. — Врачи предупреждали, что если ты сейчас нагрузишь свой мозг, то воспоминания могут не вернуться никогда.

Господи, этот человек даже не злится. Он искренне переживает, он действительно меня любит!

Даже Хилари понимает, насколько важно все выяснить. Вот почему диковатая сестренка хотела, чтобы я поехала и постояла за себя!

В душе созревает что-то теплое.

— Папа! — начинаю я жалобно. — Меня. Пытались. Убить! И если я сейчас покину колледж — эта попытка сойдет кому-то с рук. Более того, за мной закрепится слава самоубийцы, и моя жизнь будет загублена. Я окажусь на учете у психиатра, не найду нормальную работу, тем более по специальности, не создам нормальную семью, потому что только конченый идеалист или религиозный фанатик доверит рожать детей женщине, которая может в любой момент броситься с крыши вновь. Это значит, что кто-то пытался убить меня, лишил памяти, разрушил будущее, а вы с мамой ему подыгрываете. Я не против не вспомнить, если это даст мне шанс на нормальную жизнь в дальнейшем!

У отца дрожат губы. А я не соврала ни словом! Я действительно согласна не вспомнить. Быть может, в этом даже благо. Чем больше я себя узнаю, тем больше удостоверяюсь, что вполне могла нечаянно узнать секрет, за который поплатилась. Да, я должна его узнать. Но я не обязана помнить то чувство страха, которое гонит молодую девушку на крышу вопреки всякой логике!

— Дай мне эти полтора месяца, чтобы во всем разобраться. Пожалуйста!

Мне жаль, что пришлось проделать этот трюк именно с папой — единственным человеком, которого я хочу обнимать, — но я действительно не вижу другого выхода.

— Хорошо, — говорит он глухо.

— Тогда, полагаю, вопрос улажен, — сообщает декан. — Мисс Райт, как только получите заключение врачей, мы вас ждем.

Как только мы оказываемся на улице, я порывисто благодарю отца, но по решительности на лице понимаю, что рано.

— Послушай меня, юная мисс! — гневно сводит он кустистые брови. — Я согласен с тем, что моя Тиффани никогда не спрыгнула бы с крыши, но, кроме того, если бы моя Тиффани была ночью в своей комнате в общежитии и училась или спала, как это предписывает устав колледжа, с ней бы ничего не случилось! А это значит, что я запрещаю тебе проводить собственное расследование. Ты каждый день будешь возвращаться в общежитие и звонить нам с мамой из своей комнаты. Если понадобится — делать домашнюю работу под нашим присмотром. Пока мы не поверим, что ты образумилась!

— Но как я