О романе Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?» [Юрий Андреевич Андреев] (fb2) читать постранично, страница - 2

по книге, почему что ни компания, то циники, фарцовщики и прочие негодяи? Почему лучшие молодые люди маячат где-то на дальнем плане, почему они скорее названы, чем показаны? Почему не находят опровержения в романе такие слова, сказанные одним из персонажей: «…Ребятки нынешние хотя я шумные, громкие, обо всем свободно рассуждающие, слов всяких нахватавшиеся, а приглядеться если, то уж больно однообразные они и неинтересные» ?

Можно было бы привести великое множество фактов, доказывающих несправедливость, огульность этой характеристики. Сошлюсь лишь на свой непосредственный опыт. В последние голы я имею прямое отношение к работе молодежного клуба «Восток» в Ленинграде, который группирует вокруг себя около тысячи человек самых разных профессий как раз того возраста, о котором пишет В. Кочетов. Это — рабочие, студенты, молодые научные сотрудники, школьные работники, геологи и т. д. С годами все больше крепнет мое убеждение, что растут и набирают силы люди труженики, духовно богатые, развитые, обладающие умом острым и ясным, люди, на примере жизни отцов воспитывающие в себе коммунистическое мировоззрение.

Это, конечно, не значат, что у нас нет аморальных субъектов, которых выписал Кочетов, но в романе такие личности почему-то фигурируют как преобладающие представители поколения, которое идет на смену отцам.

В романе есть эпизод, позволяющий предполагать, что подобное противоречие с реальной действительностью по крайней мере однажды встревожило и самого автора. Пытаясь как-то ослабить это тягостное ощущение, он заставил компанию молодых людей, пьянствующих под водительством платного агента зарубежной разведки Юджина Росса, неожиданно (и, очевидно, «в порядке протеста») вдохновенно запеть… «Священную войну»! Но что же автор хотел сказать этим эпизодом? Скорее всего, примерно следующее: «Смотрите: все это — растленные, порочные молодые люди. Но в нужный момент…»

Наша критика, не раз разбирая те или иные недостатки тех «молодежных книг», по страницам которых бездумно шагали впустую разглагольствовавшие мальчики и девочки, справедливо указывала, что попытки отдельных авторов доказать «потенциальную готовность к бою в нужный момент» этих хлюпиков наивны и тщетны. Не странно ли, что теперь аналогичную попытку предпринимает автор романа, направленного против всякого рода идейной расхлябанности? Но, может быть, все это не так, и на самом деле участники пьянки, в том числе и фарцовщик Генка Зародов, и Виталий Огурцов, убежденный, судя по его речам, противник социализма, попросту изгилялись над замечательной патриотической песней? Но тогда почему же так умиляется при этом автор? Ему здесь явно не свести концы с концами — именно потому, что нарушена жизненная правда.

В РОМАНЕ «Чего же ты хочешь?» ощущается стремление автора произвести острый социальный разрез самых разных слоев и действующих сил как в нашем обществе, так я за рубежом, но при этом наибольшее внимание в романе уделено наряду с молодежью — интеллигенции.

Нельзя в ряде случаев не согласиться с острым беспокойством автора по поводу тех или иных отрицательных явлений в этой среде. С удовлетворением, например, читаются страницы, на которых разоблачается некий Александр Максимович Зародов, беспринципный конъюнктурщик, для которого спекуляции на марксизме — средство для личного преуспеяния.

Удовлетворение поначалу вызывают и резкие страницы, посвященные «неославянофилу» Богородицкому. Удовлетворение потому, что не может не вызывать решительного протеста забвение ленинских слов о том, что национальная гордость великороссов опирается прежде всего на революционные черты нашего народа. Нельзя примириться с забвением ленинского учения о двух культурах в каждой национальной культуре. Однако читая роман, видишь, что на серьезный анализ тенденций внесоциального толкования патриотизма, свойственных кое-кому из наших литераторов, рассчитывать не приходится.

Да, автор касается фактов, действительно заслуживающих осуждения. Но вот разворачивается действие романа, и невольно приходишь к выводу, что, обратив свое внимание на явления, социально нам чуждые, искусственно их сконцентрировав, писатель прошел мимо огромных духовных, идейных достижений советского общества, упрощенно отнесся к решению сложных проблем, связанных с жизнью и работой народной советской интеллигенции. Оказывается, что наука представлена карьеристом, писатели, за крайне малым исключением, — идейные перерожденцы.

Могут возразить: разве в романе не изображен интеллигент, писатель Булатов, фигура, по замыслу автора, явно положительная, несущая на себе основную идейную нагрузку? Но, к сожалению, образ этот схематичен я не обладает силой художественного воздействия. Он, Булатов, — главная и почти единственная фигура в романе, способная противостоять всем проискам классовых врагов, любому влиянию чуждой идеологии. Он