Последнее Странствие [Михаил РАМН] (fb2) читать постранично, страница - 3

говорят было по-прежнему очень непросто. Пройдя мимо пустых зрительских скамеек, он остановился перед сценой с опущенным занавесом, позади которой уже отчетливо были слышны два мальчишеских голоса.

— А ты должен поднимать и опускать его!

— Я могу быть и рыцарем, и заниматься занавесом!

— Конечно, ты можешь! Когда ты спасешь принцессу, а занавес надо будет опускать, что ты тогда будешь делать? "Подожди дорогая принцесса, я сейчас вернусь! Мне просто в кусты надо, срочно".

— Мы просто уедем со сцены навстречу закату, и я опущу твой ненаглядный занавес!

Решив посмотреть-таки на рыцаря и того, кто ему рыцарем быть не дает, мальчик начал обходить сцену, пока ему не открылось закулисье. По другую сторону занавеса лицевой стороной к зрителям стояли картонные декорации, по виду напоминающие дома и замки из сказок, а также четверо мальчишек, стоявших полукругом и обсуждающих что-то. Дальше всех стоял полненький мальчик, одетый в темно-зеленые кофту, штаны с болтающейся позади зеленой веткой и кепку с длинным козырьком, к которому крепились бумажные белые треугольники острием вниз. Можно было бы предположить, что он играет крокодила, не будь он таким полным, а потому более походившим на зубастую хвостатую жабу. Рядом с жабой стоял мальчик в пышном пурпурном платье и парике, которому, скорее всего, предстояло сыграть роль принцессы. По его выражению лица было видно, что ему эта роль совсем не нравится, но похоже он с этим уже успел смириться. На третьем мальчике была остроконечная шапка с пером, яркий желтый камзол, синие трико и лютня, висевшая на ремешке у него за спиной. Листок в руках и заумный вид, очевидно, давали понять, что здесь он ничуть не меньше, чем режиссер, хотя больше всего напоминал барда. Спорил он с, пожалуй, самым невзрачным из всей этой кампании пареньком, одетым, как простой деревенский мальчик.

— Оба должны быть на сцене в этот момент, так что хватит нести чушь! — продолжал бард, отбирая последнюю возможность стать рыцарем у простачка.

— Чушь?! А то, что рыцаря, приехавшего из дальних земель должен играть только тот, кто сам приехал из дальних земель, это не чушь?!

— Тут так написано. Или ты хочешь сказать, что она написала чушь?

— Я лишь хочу сказать, что представление начнется через несколько минут, — огрызнулся простачок.

— А что на счет этого, — ряженая принцесса первая обратила на него внимание и показала кивком на гостя, стоящего внизу.

— Ты что за чучело? — выпалил жаб.

— Я… — он захотел представиться, но совершенно не мог найти ни единого слова, предоставив неловкой паузе говорить за него.

— Ты ведь не отсюда? — наконец спросил бард.

— Я… — снова пытаясь вспомнить все слова, которые знал, ему стоило больших усилий найти, наконец, подходящее. — Нет.

— Отлично! — выкрикнул бард. — Ты и будешь нашим рыцарем. А теперь быстро все по местам, время начинать представление!

— Что? Он будет рыцарем? — возмутился простачок. — Он даже роли не знает!

— Вся его роль заключается в этом, — бард подошел к большому деревянному ящику, стоявшему рядом с ними, и достал оттуда блестящий шлем и небольшой деревянный меч. — Отдубасить дракона и спасти принцессу — ничего сложного.

— Посмотрим, кто кого отдубасит, — фыркнул жаб и скрылся за декорациями.

— А мне обязательно в этом участвовать? — недовольно проворчал паренек в платье. — Ты мог бы просто пропеть про нее и про то, что она рыдает.

— Мы должны показать всех главных лиц в нашем королевстве, так что прибереги свои сопли для представления.

Разобравшись со всеми, бард показал рукой подойти новоиспеченному рыцарю.

— Вот. Надень шлем, возьми в руки меч и… — тут бард на секунду задумался. — И делай то, что я говорю, ну то есть пою. Если что-то не понятно, то спрашивай, только не очень громко, чтобы зрители не услышали.

— Зрители? — новоиспеченный рыцарь не видел вообще никого, кроме них, на этой поляне.

— Отойди в сторону, чтобы тебя не было видно. Начали!

Простачок подбежал к лебедке, стоявшей на краю закулисья и начал старательно вращать ее, неторопливо поднимая занавес. Встав за боковыми занавесками так, чтобы его не было видно, рыцарь краем глаза уставился в сторону скамеек, на которых все так же… сидели зрители, радостно аплодировали, кричали и свистели. Рыцарь опешил — чувство неопределенности росло с каждой секундой, но страх и неуверенность заметно опережали его. "Что это за место? Кто эти люди и чего хотят от меня? Что я должен делать?" Ответа на эти вопросы он не находил. Но тут все его размышления, равно как и гул публики, прервал мелодичный звук четырехструнной лютни. На сцену вышел бард, наигрывая странно знакомую мелодию и широко улыбаясь внимательно смотрящим на него зрителям. Не смотря на довольно таки глупый наряд, смотрелся он лучше, чем все здешние актеры вместе взятые, и, надо отдать ему должное, был очень артистичен. А в тот момент, когда он запел, все размышления рыцаря по поводу