Когда рушатся троны… [Николай Николаевич Брешко-Брешковский] (fb2) читать постранично, страница - 163

потеряла то, чего никогда не имела, – пытался утешить ее дон Исаак, – а я потерял всю мою недвижимость. Мои дома, имения, леса, копи, мои фабрики и заводы, мои рудники, – все конфисковано! Все! И, как видишь, я не особенно тужу. На наш век хватит!..

– Да, но… ты зато имеешь меня…

– Конечно, это большое счастье, что и говорить, – смеялся Абарбанель.

Но Менотти никак не могла успокоиться.

– А я… все-таки хочу, хочу быть маркизой… Купи мне титул! Купи!!.

– Где же я тебе его куплю, это не колье и не диадема. Когда была монархическая Австрия, я сделал бы тебя баронессой. А теперь… – беспомощно разводил руками дон Исаак.

Портной из Ферраты оказался счастливей танцовщицы Менотти. На третий день переворота он был уже в Бокате и получил звание поставщика Его Величества.

Зита овдовела в ту самую ночь, когда король взял Бокату и белые расстреляли красного министра путей сообщения. Несколько дней спустя такая же участь постигла и Штамбарова. Любитель порнографических фотографий выкинул гениальный трюк, в суматохе спрятавшись под стол, когда ворвался Друди. В суматохе же Штамбаров покинул дворец, и только через несколько дней, опознанный крестьянами уже у самой семиградской границы, был сначала жестоко избит ими, а затем повешен на дереве, на котором проболтался целые сутки. На Штамбарове нашли много миллионов в иностранной валюте.

Спустя несколько дней после восстановления монархии в столицу Пандурии примчались из Парижа ротмистр Калибанов и полковник Павловский. Первый оставил свое берейторство в манеже, второй – свою шоколадную фабрику, где он таскал ящики.

Король, посвященный маркизом Бузни в то, как оба русских офицера лихо расправились с убийцами на авеню Анри Мартен, принял Калибанова и Павловского в милостивой аудиенции, зачислив их тем же чином в свою гвардейскую конницу. Вообще доступ русским офицерам в пандурскую армию был открыт весьма широко и всячески поощрялся. При поступлении каждого официально уведомляли:

– Когда пробьет час освобождения вашей собственной родины и вы понадобитесь ей, вы мгновенно получите полную свободу действий… и жалованье за полгода вперед.

Веронику Барабан женщины запороли до смерти, все еще приговаривая, уже над трупом:

– Вот тебе, баба-комиссар! Вот тебе! Вот тебе…

Прочная, нежная любовь поселилась в сердцах Зиты и Адриана.

А все же время от времени, наедине с самим собой, со вздохом сладостной волнующей тоски, вспоминал король хрупкую, гибкую, как лиана, Мата-Гей. Вспоминал призрачное утро, когда уходил от нее после первых объятий, уходил заласканный, разнеженный, весь в истоме, а она белым, повисшим в воздухе видением провожала Адриана, уходившего в даль пустынной, спящей улицы.

Ах, эта Мата-Гей… Ах, эта рю Лиссбон… Король их никогда не забудет!..

А Зита? Зита угадывала между собой и Адрианом призрак соперницы. Угадывала и прощала таким же великим чувством, каким была вся великая любовь этой маленькой герцогини. Да и разве могло быть что-нибудь на свете, чего не простила бы она своему Адриану?..

Да, любовь прощает все, даже большее, чем может простить человек на земле…

1925

Примечания

1

Предмет женского туалета (фр.).

(обратно)

2

Чтобы быть красивой, надо страдать (фр.).

(обратно)

3

Нижнее белье (фр.).

(обратно)

4

Увеселительную прогулку (фр.).

(обратно)

5

Я совершенно выбился из сил (фр.).

(обратно)

6

Один на один (фр.).

(обратно)

7

Я не буду фишкой для тебя и для твоей республики, черт побери!.. (фр.).

(обратно)

8

Напротив (фр.).

(обратно)

9

Да здравствует королева, да здравствует король! Да здравствует Пан-дурия! (фр.).

(обратно)