Туман далёкого детства [Разия Исенгазиева] (fb2) читать постранично, страница - 2

сидел в постели, боясь спугнуть поселившееся внутри сладостное тепло. Он хотел сберечь его, чтобы потом втайне наслаждаться им ещё и ещё.

Встретившись с женщиной возле умывальника, мальчик улыбнулся: это в её объятиях живёт то, чего он ждал, искал и нашёл. Он и раньше догадывался об особенной нежности, которая есть, должна быть и для него. Ему хотелось почувствовать её. Ему хотелось ласки. Такой же, какую он проявлял к новорождённому ягнёнку: прижимал к себе, впитывая удовольствие и бормоча слова умиления. И она пришла с этой странной гостьей. В маленькую жизнь мальчика влилось новое чувство, заполнив мучившую его пустоту, которую он стал часто ощущать в последнее время.

Ему вдруг самому захотелось прижаться к этой раздражавшей его ещё недавно женщине. Еламан исподтишка наблюдал за её движениями, за её мимикой. Он приблизился к ней и попытался заговорить. Но вдруг появилась Апа и отправила его выгнать корову на луг.

Еламан шёл и часто оглядывался. Женщина и Апа уходили к дороге ждать машину.

– Не обижайся на меня, дочка, – начала разговор Апа, присев на камень, заменявший скамью для ожидающих, – мы с дедом благодарны тебе за понятливость. Ты не отняла внука. Ведь у нас больше никого нет. Мои родители в голодные годы ушли в Китай, ничего о них неизвестно. Может, и нет их на этом свете. У деда, сама знаешь, тоже никого. Единственного нашего сына, твоего мужа, забрала война. Других детей Бог не дал. Еламан – наша кровиночка. Не увидит дед его школьником, уже два года как ушёл на вечный покой. Увезёшь его, с кем я останусь? Кому я нужна? – смахнула слезу Апа.

– Не плачьте, Апа, не увезу. Я благодарна вам. Вы уговорили меня учиться. Теперь я учительница. Поеду работать по направлению.

– Устраивай свою жизнь, дочка. Пусть, найдётся тебе хороший человек. Буду молиться за тебя и дальше.

Временами Апа вспоминала, что она всё-таки свекровь и заявляла о своих неписаных правах.

– Да, и должна была ты отдать нам Еламана. Знаешь наш обычай: первенца отдавать родителям мужа. Ты сама выросла у дедушки с бабушкой. Уж и не знаю, отчего завели такое предки. Может, давали молодожёнам время окрепнуть, встать на ноги. Да, и воспитание достойное молодые не могли дать, сами ещё дети. Ведь раньше женили и выдавали замуж рано. Не кори себя, дочка, – тихо добавила Апа, – если бы не война.

– Да, Апа, я знаю. Мне только хотелось взглянуть на Еламана.

– Что, потискала его? Приласкала? – спохватилась Апа.

– Не смей! Дитя чувствует мать. И придётся ему трудно, будет скучать. А так, это его дом, его жизнь, я – его мать. А на войне погиб его брат. И не надо ребёнку раздваиваться.

– Не удержалась, – всхлипнула Куляй.

– Не плачь, – успокаивала Апа плачущую гостью.

– Это всё проклятый КитлЕр. Видишь, как коварна война. Мало ей было смертей на поле боя, догоняет и после.

Обнявшись, они уже не сдерживали хлынувших слёз. Стоны и вой двух женщин разносил по долине август сорок девятого года.

Агай – обращение к старшим мужского пола

Апа – мама, или обращение к женщине старшей по возрасту

Балапаным – цыплёнок мой

Жаным – душа моя

КитлЕр  – Гитлер

Еламан – мужское имя, состоит из двух слов: ел – народ, аман – жив

Актос – белая грудь, кличка собак

Асычки – игра в косточки

Глава 2

Трясясь по ухабам, повиливая то вправо, то влево, машина бежала в сторону гор. В кабине рядом с шофёром сидела пожилая женщина. В коробке у её ног блеял козлёнок. Куляй оказалась в кузове одна. В будни мало кто ездил, хозяйственные и родственные дела решались в базарные дни, воскресные. Скрывать слёзы было не от кого. Сквозь них долина казалась туманной и чужой. Когда-то ранней весной они с будущим мужем скакали здесь на коне, будоража долину раскатистым хохотом и переливчатым смехом. И долина отвечала радостным эхом. Тогда ещё не было войны. Взявшись за руки, они мечтали. Несбывшиеся, застывшие мечты вызывали теперь печальную улыбку.

Двоякое чувство терзало Куляй. Остро хотелось вернуться, без оглядок на свекровь крепко прижать сына к груди, сливаясь в одно целое, заглянуть в его отцовы глаза, почувствовать его мысли. И не хотелось обнадёживать Еламана своим теплом. Она жалела Апу, не могла даже представить её расставание с внуком. Сердце не выдерживало, и взгляд её опять мутился от слёз.

На перевале Куляй старалась не смотреть по бокам. Пропасти манили взгляд, безжалостно завораживая сползающими до самого дна скалами. Чем выше поднималась машина, тем глубже опускалось дно. Запричитала женщина в кабине, призывая Аллаха помочь. В неподвижный ком собрался шофёр, вжавшись в руль и напряжённо всматриваясь в дорогу. Прежнее уверенное рычание мотора перешло в тонкий напряжённый стон. Казалось, что он может в любую секунду оборваться, и тогда машина, не разбирая дороги, покатится назад. И стон, пусть жалобный и тревожный, обнадёживал.

Преодолев подъём, машина, часто притормаживая, начала спуск и вскоре вновь устремилась по долине. Куляй разжала