Про милицию. Часть 2. Эволюция [Андрей Михайлович Белоглазов] (fb2) читать постранично, страница - 2

По-хорошему отдать надо было деньги.

Из-за стола встали уже за полночь и меня прокалывает жуткая боль в ребрах. На следующий день иду делать рентген – сломано два ребра. Видать кто-то из братвы мне по ребрам заехал, а я сгоряча, на адреналине и не почувствовал. Ребра срастались долго.

Мировоззрение с возрастом меняется, и сейчас, смотря на прожитые годы я понимаю, что милиция меня в некотором роде спасла. Да, я по работе переехал в южный Н–…ск, город был красный, и милиция беспредельничала, как могла: крышевала всех коммерсов, бодяжила паленую водку, дежурила возле проходных заводов во время выплаты редкой заработной платы, и в случае если мужики себе позволили, безжалостно их обирала…

А если попал в вытрезвитель, то обдерут до нитки еще и отмодухают по полной, надо же показать свою милицейскую удаль. Как-то раз, побывал в южном вытрезвителе и я. Только не надо кривится – это своеобразная изнанка жизни, куда забирают добропорядочных, слегка подвыпивших граждан со средней тяжестью опьянения. С тяжелой, когда лежат и, извините, блюют, милиция связываться не хочет. Во-первых, потому как гадостно, а во-вторых, человек в таком состоянии и сдохнуть может – захлебнуться в рвотных массах или сердце остановиться, не делать же такому массаж или искусственное дыхание. А легкое от среднего определяется на врачебный или фельдшерский глазок. Глазок этот принадлежит тетке препротивнейшего вида, которая находится при вытрезвителе и работает, естественно, в интересах милиции.

По порядку… Ко мне на работу пришел крестный моей дочери – Джексон, святой, очень порядочный и безотказный человек. Мы закрылись в кабинете и выпили по шесть бутылок пива «Балтики-9», оно тогда только-только пошло. Употреблял я этот, с позволения сказать напиток, один раз в жизни. Выпили и пошли на остановку ловить тачку – приложение по вызову Яндекс-такси тогда еще не работало. Там, голосующих, нас с остановки и приняли. Привозят нас в вытрезвитель, где для начала принимает восседающий за столом капитан. Обязательный досмотр. Джексон на рынке валюту менял, а я прихватил часть выручки, так что мы при деньгах. На столе растут две внушительные пачки денег, вызывающие задорный блеск в глазах главенствующего здесь капитана и сержантов-подручных.

– Капитан, мы с Тиграном работаем, так что давай не обольщайся, – во избежание эксцессов, обозначаю я имя нашего куратора со стороны милиции.

Эта новость омрачает чело служивого, который уже очевидно строил под фуражкой планы о тогдашней машине-мечте – девяносто девятой Ладе.

Деньги все равно тщательно пересчитывают, протоколируют и заставляют подписать нас протокол. Если бы я не назвал фамилии, то нас уже пинали ногами, а деньги со стола уже бы перекочевали по милицейским карманам-лузам. Сумма в протоколе меньше той, что я забрал с работы баксов на двести. Я, глядя в глаза капитану, говорю:

– Расход средств приемлемый, но лучше тебе, капитан, остановиться и это – штраф платить не буду.

– Пройдите на освидетельствование, – говорит начальник.

И сержанты подталкивают нас с Джексоном в угол, где за еще одним столом располагается тетка-фельдшер, которая и должна определить степень нашего опьянения. Пиво, даже крепкое, слабоалкогольный напиток. К тому же адреналин, вызванный нашим задержанием, окончательно выветривает пары из головы. Меня сажают на кушетку, а тетка начинает экзекуцию Джексона:

– Встань, закрой глаза, коснись кончиками пальцев руки своего носа… Так… теперь другой рукой… Сделай пять шагов по прямой… так… подойди ко мне… пять раз присядь…

Джексон, поджарого телосложения, выполняет фельдшерско-вытрезвительные предписания безукоризненно, с кибернетической точностью.

– Ты пьян, – выносит приговор представитель секты Гиппократа и начинает заполнять карточку на Джексона.

– Я? – удивляется Джексон.

– Он? –выражаю сомнения я.

Джексону позволяют позвонить родственникам, потом раздевают до трусов и уводят в камеру.

– Ты, – тычет пальцем в меня фельдшер. – Встать! Подойди ко мне! Закрой глаза!

– Я тебе чё клоун, приседать перед тобой. У меня и у трезвого не получится, как у Джексона, – смеюсь я ей в рыло.

– Ты пьян! – констатирует представитель нашего здравоохранения, которое рука об руку всегда идет с силами правопорядка.

А я при этом думаю о судебной медицине.

Нас с Джексоном помещают в одну камеру, а после исполнения нами дуэтом тогдашнего хита про «Старого барина, который все лето хворал» разводят по разным. Хоровое пение мы не прекращаем, воздействовать на нас служивые не могут – деньгами уже нашими поживились, да и безжалостного Тиграна боятся. Злость срывают на наших сокамерниках – выводят чистить очки и бьют. Мы с Джексоном, видя такой расклад, затыкаемся. Появление Джексоновских родственников,