Заново рожденные [Пол Макоули] (fb2) читать постранично, страница - 3

магистрата с широкими бровями показалось страшной маской. Нарьян затосковал по собственной юности и после ухода ученика больше часа стоял под душем, впитывая воду всеми складками тучного безволосого тела и не обращая внимания на голос жены, задающей тревожные вопросы.

Женщина не появилась ни в этот день, ни на следующий. Она вообще не стремилась с ним встретиться. Их встреча произошла по чистой случайности.

Она сидела в углу чайной, в глубокой тени отягощенного кистями навеса. Чайная находилась на углу верблюжьего рынка, где торговцы, сидя со скрещенными ногами перед низкими входами в свои лавки-пещеры, оживленно спорили о достоинствах и недостатках животных и упряжи. Нарьян прошел бы мимо чайной, если бы владелец не выбежал из-под навеса и не пригласил его зайти, объяснив, что к нему пожаловала женщина без гроша и что он поит ее бесплатно; так правильно ли он поступает?

Нарьян уселся рядом с женщиной и заказал чай, после чего надолго умолк. Он сгорал от любопытства, слабел от волнения и страха. Когда он присел за стол, положив посох поперек колен, она мельком глянула на него, но абсолютно равнодушно.

Высокая и стройная, она сидела у стойки, широко расставив худые локти. Подобно всем жителям Сенша, она была одета в свободный холщовый хитон. Ее волосы, черные и прямые, как у всех вокруг, были стянуты сеткой на уровне плеч, черты лица были мелкие и острые. Ее внимание привлекало все, что происходило вокруг: бронзовый механизм, пролетающий в пыльном воздухе над навесом, продавец гранатового сока, созывающий желающих утолить жажду, стайка смешливых женщин, прошмыгнувшая мимо, тележка со спелыми грушами. Впрочем, всякий раз сосредоточенность ее длилась лишь короткое мгновение. Она держала чашку с чаем обеими руками, неуверенно отпивая по глоточку, целую минуту держала во рту каждый глоток и осторожно сплевывала чаинки в медное блюдечко.

Нарьян чувствовал: лучше хранить молчание и позволить ей заговорить первой. Ее присутствие нарушило его душевный покой: у него были свои правила обихода и свои привычки, и новая ответственность вызывала страх. Он не сомневался, что Дрин наблюдает за ним с помощью какого-нибудь из маленьких аппаратов, снующих над залитой солнцем, белой, как соль, площадью. Впрочем, в наблюдении не было необходимости: встретившись с этой женщиной, он уже не мог уйти. Наконец хозяин кофейни, подлив ей еще чаю, тихо сказал Ангелице:

– Перед тобой наш архивариус. Женщина вздрогнула, расплескав чай.

– Я не вернусь! — воскликнула она. — Я больше не хочу служить им.

– Здесь нет слова «принуждение», — ответил Нарьян, чувствуя, что обязан ее успокоить. — Это самое главное. Меня зовут Нарьян, и я имею честь, как сказал уважаемый хозяин, быть архивариусом Сенша.

Женщина облегченно улыбнулась и сообщила, что ее зовут Ангелица. Правда, настоящее имя можно перевести как «Обезьяна», но она не желает его вспоминать.

– Вы не такой, как другие, — сказала она, словно это только что бросилось ей в глаза. — Я видела подобных вам в портовом городе. По реке меня вез лодочник, ну точно как вы, — но только до границы гражданской войны. Потом появились города, в каждом из которых живет одна раса, не похожая на других.

– Верно, от нашего города до других далеко, — согласился Нарьян.

До его слуха донеслась барабанная дробь: приближалась процессия. Была середина дня, солнце остановилось в зените, словно раздумывая, что же делать дальше.

Женщина тоже услыхала барабаны и встревожено вытянула шею. Процессия показалась из-за деревьев на противоположной стороне площади. Ежедневно в один и тот же час «посвященные» появлялись в этой части города. Предводителем был мужчина с голым торсом, лупивший в барабан с золотой бахромой. Барабанный рокот сотрясал всю плошадь. Позади то семенили, то подпрыгивали два-три десятка нагих женщин и мужчин. Волосы у всех были длинные, грязные, ногти желтые и заскорузлые, больше похожие на копыта.

Процессия, следуя за барабанщиком, пересекла площадь и побрела прочь по извилистой улочке. Женщина по имени Ангелица облегченно перевела дух.

– Какое странное место! Они безумны?

– Они не сами утратили разум, его отобрали, — объяснил Нарьян. — Некоторым вернут разум через год: они лишены его в наказание. Другие отказались от самих себя на всю жизнь. Таково их религиозное призвание. Но все они — и святые, и преступники — были прежде так же разумны, как ты или я.

– Не сравнивай меня со своим народом, — сказала она, вздрогнув.

– У меня нет ничего общего ни с этими сумасшедшими, ни с тобой. Нарьян поманил хозяина и заказал еще две чашки.

– Насколько я понимаю, ты прибыла издалека.

Несмотря на страх, который она ему внушала, он не сомневался, что сможет вызвать ее на откровенность. Но она вместо ответа только усмехнулась.

– Я не хотел тебя оскорбить, — молвил Нарьян.

– Вы одеваетесь, как здешние жители. Это тоже требование религии?

– Это моя профессия. Я местный архивариус.

– Здесь все такие разные! В каждом