История одной любви на другой планете [Надежда Александровна Сидорина] (fb2) читать постранично, страница - 5

привлекающий биологическую особь противоположного пола). Такие феромоны мы впрыскиваем сразу после захвата, – и это существенно облегчает процесс. Подавление воли биологических особей вашего уровня интеллекта на длительный период требует внимания и усилий. Место содержания приходится укреплять, возможную агрессию – подавлять. А это риск для гостей (ваш вид достаточно хрупок) и дополнительные усилия для нас.

«Разумно», – подумал Алекс.

– Кроме того, есть ещё кое-что. Счастливое существо даёт гораздо больше пищи для нас и нашего потомства. Вот почему кромхов лучше есть сразу, на месте, – не подвергая испытаниям страхом и неволей в этой нелепой сумке, которую я сделала для тебя.

– А мне она нравилась… – заметил Алекс. – И я думал, что тебе нравятся кромхи, которых я собирал для тебя.

– Конечно, они мне нравились! Ты же был особенно счастлив, собирая их и принося мне. Именно твои эмоции в этом процессе питали меня, а не жалкие крупицы, исходившие от испуганных кромхов.

– Ферта! – нетерпеливо позвала мать.

– Мама, выпей пока кофе, – это та бурая жидкость в чашке на столе.

– Вот ещё, – буркнула мать, – лучше заканчивай скорей!

– Минутку! – отозвалась Ферта и вновь повернулась к Алексу.

– Кофе! – Алекс мысленно просиял. – Мне же присылали кофе с Земли! Они знают, где я, и…

– Этот кофе был на борту твоего корабля.

– Но его не хватило бы на целый земной год!

– Год? Ты думаешь, мы держим гостей так долго? – Ферта рассмеялась. – Мы внушаем вам эту мысль. И держим от силы неделю, – иначе нам не хватило бы ваших ресурсов для подкормки. Это словно разведение хомячков, которым вместо клетки помогают обустроить жилище своей мечты. Или ты и правда думал, что я стала бы жить в такой вот несуразной коробке?

Алексу стало немного грустно от сравнения с хомячком и оттого, что этот дом, в котором Алекс познал счастье семейной жизнь, Ферте даже не был по душе.

– Не переживай так, – ответила на его размышления Ферта. – Мне было важно, чтобы ты был счастлив. И это всё отчасти эффект феромона, хотя чисто технически меня даже нельзя назвать женской особью.

– Что?! – если б Алекс ещё мог, он бы выпучил глаза. Ферта откровенно веселилась.

– Хорошая эта ваша штука – чувство юмора. Мы немного модифицировали своё восприятие, – заимствовали это у вас в ограниченном объёме. Такие вещи нужно контролировать очень хорошо, чтобы не развивались побочные эффекты. Какое-нибудь неожиданно полученное в комплекте сострадание (о нём мы тоже знаем от вас) ни к чему хорошему не приведёт.

Ты замечательный парень, Алекс! Возможно, поэтому я и продержала тебя целых десять дней вместо семи и сейчас вот беседую с тобой до неприличия долго. Как видишь, ко мне даже прислали инспектора. Хотя по вашим стандартам она и приходится мне матерью (или скорее отцом). Но мы не придаём этому такого значения, как вы.

Кое-кто из руководства обеспокоен тем, что люди могут оказывать на нас избыточное эмоциональное влияние.

– Так, а эти «морские огурцы»? – спросил Алекс. Это было глупо и не к месту, но он вдруг остро пожалел о том, сколько напрасных усилий приложил, чтобы эти «агрессоры» не пробрались в дом.

– Нет, – улыбнулась Ферта, – это и правда та опасность, что подстерегает каждого из нас. Как я уже говорила, меня нельзя с полным правом назвать женщиной. Твоё восприятие было модифицировано для того, чтобы ты видел во мне идеального для тебя сожителя – любимую женщину. Для женской особи твоего вида или для существа иного вида я была бы воплощением кого-то ещё, – хотя мне даже не приходится изменять свой внешний вид или функциональные возможности для этого.

А «морские огурцы» (мне нравится название, которое ты придумал) – присущи каждому из нас. Мы отращиваем их прямо на своём теле и отпускаем на волю, а параллельно с ними имеем то отверстие, которое ты так хорошо успел изучить.

Алекс почувствовал тошноту. Не желудком, – Алекс остался одним лишь чистым сознанием, не ощущающим ни одного атома тела. Понимая, что связь с реальностью доступна ему лишь благодаря этому подарку Ферты, – её долгой беседе и, возможно, её благосклонности, – Алекс всё же не смог избавиться от мутного комка, который был вызван отвращением на уровне сознания. Он начинал понимать. Хоть ему и не хотелось. Совсем не хотелось.

– Ты, как и другие гости, будешь вместилищем наших детей. И я рада, что на этот раз со мной был именно ты.

– И тебе… Совсем не жаль?

– В этом нет ничего плохого! Ты всего лишь переходишь из одного состояния в другое.

«Жить для себя, жить для других», – мелькнуло в сознании Алекса красной искоркой, бегущей по сгоревшей бумаге.

Ферта выключила «свет» его сознания, погасив эту искорку.

Уже у самой двери она обернулась и взглянула на него.

– Я буду скучать по тебе, Алекс…

* * *

В оформлении обложки использован фрагмент картины Надежды Сидориной «Самка осьминога, любующаяся своим последним