Огонь души [Сьюзен Фанетти] (fb2) читать постранично, страница - 106

навесом с Майдой и наслаждаться видом, пока отдыхаем.

Жена Дунстана была почти на таком же сроке, как и Астрид. Она сидела под шелковым балдахином на поросшем травой пятачке с видом на море.

Ольга, все еще бледная от морской болезни, кивнула.

— Иди, kullake, — сказала она сыну. — Я отдохну и скоро буду в порядке.

Кивнув, Магни подвел мать к балдахину и помог ей сесть. Астрид заняла свое место прежде, чем он или Леофрик смогли ей помочь. Король отошел, чтобы поговорить с Дунстаном, а Магни вежливо кивнул женщинам и побежал догонять группу.

Ольга засмеялась, глядя ему вслед. Торопясь ничего не упустить, он больше походил на мальчика, чем на мужчину, его светлые волосы развевались за спиной при каждом торопливом шаге.

— Как будто я заболела, а не просто маюсь тошнотой после путешествия.

Астрид вспомнила дни, когда Магни был маленьким мальчиком, и она думала, что он никогда не станет таким, как отец. Она ошиблась.

— Он беспокоится о своей матери.

— Да, правда. Он хороший мальчик. Хороший человек. Как и его отец.

Поняв, что они разговаривают на языке, которого Майда не понимала, и что леди Таррин никогда не встречалась с Ольгой, Астрид перешла на язык, на котором могли говорить они все. Она представила их друг другу, и они втроем стали болтать о том, о чем болтают женщины вдали от своих мужчин.

Хоть Астрид и немного изменила представления о том, что такое — быть королевой Меркурии, оставался придворный этикет, от которого не имела права отказаться даже королева-воин. Например, обязанность говорить красивые слова.

Леофрик объяснил ей политическую роль королевы, которая тоже имела влияние на жизнь народа. Он убедил ее в силе этих красивых слов.

И теперь Астрид стремилась достичь величия в каждой своей роли.

— оОо~

Застолье в дни, когда в гости приезжали люди народа Астрид, не было таким же, как застолье для гостей из других уголков Англии. Несмотря на их союз и приток поселенцев в Меркурию, культурные различия еще оставались очень велики. То, что произошло, было скорее разделением, чем смешением. Ее народ сохранил свои приземленные взгляды и простоту во всем. Они с подозрением относились к пышности и роскошеству и находили все эти многочисленные сплетения ритуалов и ступеней придворного этикета излишне сложными, но нашли способ сосуществовать без конфликта.

Астрид же и вовсе свыклась.

К их чести, Леиф, Вали и остальные научились вести себя в большом зале. Они ели, пили и разговаривали, подражая придворным аристократам. Отношение Леофрика к пиршествам было значительно более простым, чем у его отца, и между придворной строгостью и подчеркнутой веселостью гостей граница была выражена уже не так сильно.

С годами «Дикари Севера» становились все более привычными для жителей Меркурии и, следовательно, все менее дикими и необразованными. К этому времени между людьми Астрид почти не осталось напряженности.

После еды были танцы, потому что танцы были всегда. Теперь, когда в Меркурии жила целая деревня северян, танцы и музыка, которые Астрид знала в своей прежней жизни, стали частью обычаев королевства, и музыканты играли мелодии обоих миров. Ее народ не так хорошо изучил традиционные танцы этого места, но они были готовы попробовать и посмеяться, когда им не удавалось.

Астрид была слишком большой и неповоротливой, чтобы танцевать, поэтому Леофрик взял с собой Годрика и Эйру и танцевал с ними обоими. Держась за живот, пока ребенок толкался внутри нее, Астрид улыбалась и смотрела, как танцуют ее близкие.

Когда музыканты завершили северную песню и заиграли причудливую английскую мелодию, Леиф поклонился и сел рядом с ней.

— Ты выглядишь счастливым, мой друг, — сказал он на их языке. Леиф положил руку Астрид на живот, и его брови поползли вверх, когда ребенок сильно пнул его ладонь. — Он танцует с нами.

— Да. Сегодня он тоже счастлив. Но во мне уже не так много места, чтобы он мог двигаться настолько свободно.

— Осталось не так долго.

— Да, — вздохнула она. — Каждое утро я просыпаюсь и надеюсь, что сегодня, но, ребенку, кажется, комфортно оставаться в животе. Ему там удобно. Гораздо удобнее, чем мне.

Леиф засмеялся, улыбаясь ее животу, рука все еще поглаживала его. Астрид оглядела танцующих в поисках мужа и нашла его. Их глаза встретились, но он больше не ревновал к Леифу. Он просто улыбнулся и продолжил танец.

— Почему ты смеешься?

— Я подумал о женщине, которую знал в Гетланде. О той, которая так кисло смотрела на Магни, когда тот играл или баловался. Я никогда не думал, что увижу ее такой.

Она улыбнулась. Какая-то часть этой женщины все еще жила внутри нее, но теперь Астрид понимала, что тогда не вполне понимала себя. Она думала, что не нуждается ни в любви, ни в нежности, ни в семье, ни в собственном ребенке. Она думала, что сама идея счастья — это сказка ради сказки, и что сила и воля — это все, что ей нужно, чтобы жить счастливо.

В те дни