Жизнь прекрасна!/? [Мария Буквина] (fb2) читать постранично, страница - 4

что выманило кномика из дома. А еще надежда. Прытик был готов на всё, лишь бы изменить свою жизнь. Или он только думал, что готов…

Это был долгий путь. Слишком долгий. Триста пятьдесят четыре – вот сколько раз Прытик подвергался опасности быть съеденным, растоптанным или попросту нечаянно покалеченным. Однако пронесло. Он выжил.

В своем потрепанном камзольчике Прытик шел дальше и дальше, пока след его не стал кровавым. Маленькие ножки исчерпали свой лимит выносливости. А боль возвестила об окончании путешествия.

Прытик осмотрелся. Он не знал, где находится. Да и не хотел знать. Место, куда он забрел, казалось созданным по описаниям мотыльков-параноиков, которые пугали каждого встречного рассказами об окраинных землях.

И земли эти вселяли лишь ужас. Прытик посмотрел вперед. Бесконечное болото и прожорливые твари, которые там обитают. Тогда Прытик взглянул назад. Взглянул лишь мельком. Ведь он помнил каждую из триста пятьдесят четырех опасностей. И многие из этих опасностей вряд ли позволят уйти от них во второй раз.

Но Прытик был готов. Он мог бы рискнуть, когда заживут его ножки. Он мог бы преодолеть боль ради того, чтобы вернуться домой.

Вот только путь назад был навсегда утерян. А усталость молила о сне и уюте. Нужен был гриб. И нужен был срочно.

Кномики чувствуют грибы. А те чувствуют кномиков. Потому Прытик знал, что поблизости дремлет лишь один гриб. Выбора не было. И Прытик заковылял по грибному телепатическому следу.

Долго идти не пришлось. Старый, зеленый и очень вонючий гриб оказался всего в шестидесяти пяти шагах кномика. Полушаровидная слизистая шляпка этого гриба еле держалась на рыхлой ножке, покрытой грязью и черными пятнами. В молодости края шляпки были соединены с ножкой белым покрывалом. А теперь это покрывало вместе со слизью свисало почти до земли.

Прытик старался не заплакать. Он до крови укусил губу. После чего все же поднял руку и постучал по липкой кожице.

⁂

- Эй, дурмаглючный шизик! Вали отсюда! – прокричал какой-то гномик-доходяга.

Прытик присмотрелся. Багровое от злости лицо, черные от ненависти глаза, скрюченный от презрения нос. Он наверняка уже видел этого гномика. Может, шелкобородый Мард? Прытик не был уверен. Но желание гномика выполнил. Потупив голову, он побрел прочь.

Всё вокруг было незнакомо. И всё же Прытик знал, куда идти. Ножки помнили. Они вели его домой. И даже почти не подводили.

- Нееет!!! Неет! Хвааатит! Ублюкометр мерзякий! Убирайся! – провопил хриплый женский голос.

«Бабуля Вакуля», – вспомнил Прытик.

И тут же захотел есть. Но мысль о наивкуснейших пирожных улетучилась, стоило Прытику увидеть «бабулю».

Древнее существо, эволюционировавшая древесная плесенка, не способная передвигаться особь женского вида. Она была не совсем бабулей. Она росла из земли и питалась землей. Она боялась…

На всякий случай осмотревшись, Прытик удостверился, что является единственным претендентом на звание «ублюкометра мерзякого». И подошел ближе. Древесная плесенка завизжала. Она всегда визжала, когда этот кномик «заходил в гости». Да оно и понятно – плесенка не любила боль. А когда твои конечности рубят тупым топориком, это очень больно.

Прытик отшатнулся. Незаживающие раны, которые он увидел, внушали отвращение. Но еще большее отвращение вызывало то, что он понял, какими именно пирожными наслаждался все эти годы.

Прытик не мог помочь. Не мог исправить содеянное. Он мог только ковылять. И он заковылял так быстро, насколько позволял его проколотый животик.

Лишь когда зловонный запах, свойственный для данной местности, усилился, он остановился. Сознание прояснялось всё сильнее. Поежившись, Прытик посмотрел на источник вони.

Огромная по меркам кномика лужа. Наполненная чёрной, густой, ядовитой жижей. Она пузырилась и уничтожала всё живое, посмевшее приблизиться к её поверхности. Розовыми сердечками тут точно не пахло.

Сердце Прытика сжалось. Он вспомнил о детях. И направил свой взор к полянке, где те обычно играли.

Естественно, детей там не оказалось. Лишь загнивающая колония червачулищ-каннибалов. Загнивала она долго. И сейчас в живых осталось всего пять особей. Однако и их хватило, чтобы отсутствующее содержимое желудка Прытика попросилось наружу.

Червачулища – уродливые существа, похожие на червей. Они передвигаются со скоростью улитки и размножаются лишь тогда, когда сыты. А сытыми они бывают редко. Ведь их голод могут утолить лишь представители того же вида.

Вот так и проводят свои дни червачулища – поедая друг друга. А ночью те, кто выжил, размножаются, чтобы с утра снова начать жрать. И лишь удача решает, будет ли число червачулищ увеличиваться или постепенно сокращаться.

Везучие колонии живут годами. А невезучие загнивают. Чтобы, в конце концов, остался один червачулище. Который или умер бы с голоду, или убил бы себя, поедая собственную плоть.

Стиснув зубы, Прытик поспешил домой. Он больше не смотрел по