Интервью с Кириллом Воронцовым [Кирилл Воронцов] (fb2) читать постранично, страница - 2

знакомого моего друга. Он же заинтересовался и потащил в Зеленоград с целью предъявить меня и мои вещи, которых еще не читал, но которыми ему предварительно прожужжали все уши, на суд президентши этого общества. Мои волнения оказались напрасными — меня приняли в местном клубе «Полином», где проходили собрания общества, на «ура». Мало того, спустя несколько недель я был приглашен на запись передачи местного радио, где читал свои стихи.

Однако на этом все и кончилось. Газету, в которой по замыслу основателей общества, должны были печататься все его члены, зарегистрировать не удалось. В массах началось брожение, медленно переходящие в панику. Необходимо было в кратчайшие сроки найти какой-нибудь выход. И вот на одном из таких знаменательных заседаний общества я познакомился с основателем литературной ассоциации «Румата» Алексеем Лебедевым. Он интересовался исключительно фантастикой и несколько произведений приносил в «Свечу» для возможной публикации. Когда же я узнал, что Алексей уже издал на собственные деньги сборник фантастики, я почувствовал, что со «Свечой» пора кончать. И поинтересовался у него, возможно ли, чтобы меня опубликовали в его журнале. Он согласился, с одним условием: чтобы я написал фантастический рассказ. Такого у меня тогда не было, но я пообещал, что напишу. Сказано — сделано. Несколько таких рассказов я сотворил и отдал Алексею. Но гораздо позже, когда он уже выпустил еще два сборника. Тогда же я предложил ему свои услуги в качестве художника. На то и на другое он согласился, и четвертый сборник вышел непосредственно с моим участием.

— У тебя были публикации до вступления в «Румату»?

— К сожалению, не было. Так что могу похвастаться только записью на зеленоградском радио. Я прочел пару стихотворений и ответил на столько же вопросов. После этого время закончилось.

— Есть ли у тебя хобби, помимо занятий литературой?

— Конечно. Я постоянно, начиная с раннего детства, придумывал себе подобного рода увлечения. Сначала собирал календарики, потом значки, марки. В настоящий момент меня совершенно не интересует собирательство всякого рода; теперь я вспомнил самую свою нежную привязанность — фотографию. При всем при том я все еще люблю читать. Сейчас, правда, литературу по большей степени детективную или фантастическую. Почему-то совсем забыл о классике; даже не знаю, почему так опустился.

— Давай поговорим о твоих произведениях. Как появилась серия о космонавтах-алкоголиках?

— Вообще, трудно ответить сразу. Дело в том, что у меня давно было желание написать что-то многосерийное, но что — я не мог для себя решить. Когда же мне предложили написать нечто фантастическое для «Руматы», я решил создать что-то к тому же и достаточно веселое. А поскольку я в то время читал сериал Азимова «Foundation», то и мои главные герои оказались среди азимовских просторов Галактики.

— Есть ли у тебя другие сериалы?

— Да, детективный сериал о следователе прокуратуры Жанне Васильевой, подписанный псевдонимом Мария Сокольская.

— А почему ты взял женский псевдоним?

— Это связано с тем, что большинство авторов-детективщиков мужчины, а те немногие женщины, что работают в этом жанре, тоже в основном описывают героев-мужчин. Я решил нарушить закономерность и постарался создать «чисто женский детектив».

— То есть ты в каком-то смысле пытаешься моделировать женский стиль.

— По возможности. Надеюсь, что у меня это получается.

— Такой вопрос: как ты относишься к проблеме добра и зла в литературе и жизни вообще?

— Мне кажется, что отношение человека к добру и злу происходит от исповедуемой им религии. Я же исповедую, если так можно выразиться, полную анархию в вопросе веры. В связи с этим такой проблемы для меня попросту не существует. Дело в том, что я считаю (и в этом мы схожи во мнениях со стариком Конфуцием) этот вопрос надуманным, годным лишь для богословских диспутов. В мире все относительно: абсолютного зла, как и абсолютного добра, существовать попросту не может. И что является благом одному, нередко оборачивается вредом другому. Так что в литературе, да и в жизни, пожалуй, я статист. Исполняю роль наблюдателя, а таким, как известно, легче описывать увиденное, раз они находятся в стороне и чуть выше происходящих событий. Ну, и кроме этого, я стремлюсь совершенствовать старые забитые сюжеты типа Ромео и Джульетты, Отелло и Дездемоны, Троила и Крессиды, супругов Макбет и так далее. В литературе существует около полутора десятков сюжетов, и я вовсе не стремлюсь выдумать что-то свое, ни на что не похожее, просто занимаюсь переделкой старого. Особое внимание, безусловно, я уделяю любовному сюжету, поскольку его возможности поистине неисчерпаемы.

— Как ты считаешь, должны ли быть какие-то ограничения в описании интимных отношений между людьми?

— Я скромно могу признаться, что я — человек пошлый, поэтому подобных сцен любви не чураюсь. Однако служат они в моих произведениях для того, чтобы полнее