чуть насмешливой и немного сожалеющей.— Пришло время им появиться. Это же просто.
Они пошептались между собой, смущенные словами этого великана, и тоже улыбнулись.
— Пойдем,— сказал Кворл.— Покажите мне.
Лаг оглянулся на остальных.
— Да,— сказал Кворл, вылезая из своего убежища.— Давайте пойдем.
— Зачем? — спросил Лаг.— Ты хочешь говорить с ними?
Кворл дотянулся, сорвал два плода кхарбы и протянул их
мальчику и девочке.
— Нет. Просто посмотрим,— он сорвал еще два плода, похожих на маленькие дыни, и протянул Лагу: — Раздели сам.
Лаг пожал плечами, и все тронулись в путь меж деревьями. Плоды были разделены. Два похожих на обезьян мальчика начали кидаться семенами, потом с хохотом затеяли возню. Кворл оглянулся, но они уже шли как ни в чем не бывало.
— Зачем нам идти? — снова спросил Лаг. Такая возня и хохот были ему привычны, и он не обращал на них внимания.— Ты уже знаешь, что это люди,— в слове «люди» слышалось чуть заметное почтение,— и знаешь, что они делают. Зачем тебе смотреть? Разве мы поможем им строить? Может быть, они будут строить что-то для войны.
Кворл положил руку на голову Лага и начал перебирать пальцами его волосы.
— Сегодня утром шел дождь,— сказал он.— Ты знаешь, как выглядит озеро в утреннем тумане после дождя?
Лаг распрямил свои плечи, с удовольствием разминая мышцы.
— Знаю,— сказал он, скаля желтые зубы.
— Вот потому мы и идем смотреть,— сказал Кворл, хлопнув Лага по плечу.
Позади них лента пересекала вершину стофутовой опоры, хорошо различимой среди деревьев.
Заря скользила через джунгли, и вместе с ней по транспортерной ленте двигалось сияние, отгоняя прочь тень, пока наконец не добралось до песчаной кромки моря.
В пятидесяти ярдах ниже, если считать от последней опоры на твердой земле, рыбак Сайтон вышел из своей лачуги.
— Тель! — позвал он. Это был жилистый человек среднего роста, чье лицо потрескалось от песка и ветра.— Тель! — он повернулся к хижине.— Куда опять подевался этот парень?
Грилла уже сидела за ткацким станком, и ее сильные руки дергали челнок взад и вперед, а нога нажимала педаль.
— Куда он делся? — спросил Сайтон.
— Он ушел рано утром,— спокойно ответила Грилла. Ей было некогда глядеть на мужа — она следила за челноком, сновавшим между зелеными нитями.
— Я сам вижу, что он ушел,— рявкнул Сайтон.— Но куда? Солнце уже встало. Он должен быть со мной в лодке. Когда он вернется?
— Откуда я знаю?
Снаружи донесся какой-то звук. Сайтон резко повернулся и пошел за угол хижины, где мальчик умывался, склонившись над желобом.
— Тель!
Тот быстро вскинул глаза на отца. Это был худощавый мальчик лет четырнадцати, с копной черных волос и зелеными, как море, глазами, сейчас широко раскрытыми от страха.
— Где ты был?
— Нигде. Я ничего не делал.
— Где ты был?
— Нигде,— снова пробормотал Тель.— Просто прошелся, собирал ракушки...
Рука Сайтона внезапно поднялась, и поясной ремень с накладками дважды хлестнул мальчика по мокрому плечу.
— Немедленно спускайся в лодку.
Челнок в руке Гриллы на миг остановился, но затем снова засновал между нитями.
Южнее бухты транспортерная лента шла над водой. Она казалась тусклой по сравнению с поверхностью моря, словно усыпанной чешуйками слюды. Нить зари тянулась через воду, пока наконец первые лучи не упали на поверхность острова. Лента парила высоко в воздухе над деловыми пирсами и утренней суетой на верфи. За пирсами городские башни покрылись золотом, и пока солнце поднималось, золотой свет все ниже стекал по фасадам зданий.
У дамбы разговаривали два торговца, стараясь перекричать рев лебедок и транспорта на тетроновой энергии.
— Похоже, твои лодки везут груз рыбы,— сказал один, тучный мужчина.
— Может, рыбы, а может, и чего-то другого,— ответил второй.
— Скажи, друг,— спросил тучный, в хорошо сшитом пальто, намекающем, что деловые соображения хозяина чаще бывают правильными,— зачем тебе беспокоиться, посылая людей на материк, чтобы покупать улов у мелких рыбаков? Мой аквариум может снабдить провиантом весь город.
Второй торговец кинул беглый взгляд в конец инвентарного списка.
— Возможно, моя клиентура несколько отличается от твоей.
Первый торговец рассмеялся:
— Ты продаешь тем семьям острова, которые все еще настаивают на сомнительном превосходстве твоих привозных деликатесов. Ты же знаешь, мой друг, что я во всех отношениях выше тебя. Я кормлю больше народу, и, значит, моя продуктивность выше твоей. Я беру с них дешевле, так что с финансовой стороны я великодушнее тебя. Я зарабатываю больше тебя, следовательно, превосхожу и в этом. Сегодня моя дочь возвращается из Островного университета, и вечером я устраиваю прием, такой большой и такой пышный, что она будет любить меня больше, чем другие дочери любят своих отцов.
Самодовольный торговец снова засмеялся и пошел к верфи взглянуть
Последние комментарии
11 часов 47 минут назад
16 часов 51 минут назад
1 день 40 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
2 дней 14 часов назад