храм Макоши, к поляницам и берегиням: там леса глухие, да и с бабами мало кто воевать хочет. Всегда так было, потому что ни чести, ни славы победа не принесет. А уж прислужниц Макоши и тем паче – обходят стороной, если без надобности. Евпраксия, ожидая проводника в те края, тянула до последнего, не отказывала Нискине, но и не соглашалась, все верой новой прикрывалась, уговаривала Мала крестить, выжидала удобного случая. А наступил – уехала на двух возах, молясь о спасении души своей и дочери.
Только недалече от Искоростеня при первой же остановке в поселении домов на пять напали тати. С дрожью вспоминала Евпраксия, как, не успев сойти следом за Еленой, услышала шум. Сразу всадники налетели и рассыпались по дворам, размахивая мечами и копьями, конями топча выскакивающих из дома жителей. У нее на глазах один такой и сшиб Елену… Дочь едва успела нож достать, да повалилась на обочину. Свой крик и то, как подбитой птицей бросилась она к телу – помнила. Помнила, что добежать не успела – накрыло темное покрывало, и свет померк.
Очнулась на телеге во дворе Нискини, кругом плачь да крик стоит, что только княжий голос перекрыть смог:
– Как мертва?! Какие тати?!
Попону, что прикрывала Евпраксию с головой, откинул, она и вздохнуть смогла.
– Жива! – толи огорченно, толи с насмешкой произнес Нискиня, – Дышит! Чего ей сделается – распятый чай уберег! Где Елена?!
Евпраксия и сама хотела бы знать, да боялась услышать недобрую весть. Осторожно, с помощью своих сползла с телеги и прислушалась, как князю докладывали.
– Нам дозор княжича Игоря отбиться от татей помог… Порешили они татей. Стали искать госпожу и дочь ее. Елену мы не нашли. Госпожа не дышала, мы думали – померла, вот сюда и вернулись…
– Эх-х! Видишь, чем обернулось-то?! Срочно вернитесь, обыщите каждый куст, бестолочи! – зло прошипел Нискиня, махнул огорченно рукой и в дом пошел.
Евпраксия прикрыла глаза – и голова кружилась, и свет стал не мил, и слезы удержать хотела. Подавив вздох, пошла следом за князем, замешкалась на крыльце, сурово глянула на слуг:
– Кто осматривал? Езжайте с людьми князя. Живую, мертвую, а Елену привезите!
Люди вернулись на следующий день. Евпраксия, которая всю ночь не сомкнула глаз и молилась у икон, едва нашла в себе силы выйти. Нискиня уже допросил людей.
Злой, весь аж трясся. Сквозь зубы, но слова вернувшихся, передал:
– Никого они не нашли. Люди сказали, что когда трупы собирать стали, один дышал – это и была твоя Елена. Тут же княжичу доложили. Он и решил ее к Макоши отвезти. Сам, ты слышишь, женщина, он сам отвез твою дочь в храм! А что как дознается кто она?! Думаешь у князя Ольха нет глаз и ушей?! Не знает он, кто в моем доме гостевал?! Если выживет Елена, уж и не знаю, как ее возвернуть…
– Только бы выжила… – прошептала Евпраксия, наказав себе, что немедленно отправит своей матери Дире весть. Да будет ли толк?!
Теперь вот стоит, слезы унижения глотает, и нет им конца.
Глава 2
Кап…
Кап…
Прохладные, мокрые точки, легкие и невесомые, в разнобой упав на кожу, неожиданно причинили боль.
Стремительную.
Оглушающую.
Боль проникла в мозг, разбудив и вынудив осознать себя и сделать слабую попытку соотнести пространство, время и вспомнить, почему так больно от простых капель, упавших на щеку.
"Капли какие-то странные", – мелькнула первая здравая мысль, она ухватилась за нее, постаралась развить поскорее, чтобы сознание опять не ухнуло в темноту.
"Это не дождь…" – все, что ей удалось определить до закрутившегося водоворота проснувшейся памяти. Она, словно насмехаясь, яркими вспышками продемонстрировала короткие эпизоды, вырвав их из упорядоченных временных отрезков и перетасовав по своему разумению.
Знакомое лицо мужчины, который наклонился над нею и занес кулак, чтобы ударить. Она успела рассмотреть каждую волосинку на толстых пальцах с наколками… Вспомнила и восстановила движение тяжелого удара, после которого погрузилась в темноту…
"Кто он?! Почему?" – моментально возникли вопросы, но их смели новые эпизоды услужливой памяти.
Мужчина в милицейской форме, с погонами майора. Сидит в кабинете за обшарпанным столом и что-то резкое выговаривает ей… Она тоже в форме, но рассмотреть свои погоны не успевает. Мужчина встает и подходит к ней. Она ощущает его гнев и тревогу, и непонятное, близкое, очень ощутимое чувство надежности и родства – майор протягивает руку и заправляет ей за ухо выбившуюся прядь светлых волос.
– Я все равно всегда буду любить вас с Наташкой, Ольга!..
Да, все правильно, она – Ольга, ей двадцать четыре года, ее мама – учитель русского языка и литературы, а отец – майор милиции, еще в их семье есть сестра Наталья – ученица выпускного класса.
Но как же мало она вспомнила…Как же мало это ей дало, да и дало ли? Собственное имя. Родственников. Но их нет рядом. Она интуитивно ощущала отсутствие знакомых запахов – только сырость и хвойные ароматы;
Последние комментарии
10 часов 55 минут назад
17 часов 18 минут назад
17 часов 25 минут назад
17 часов 54 минут назад
17 часов 58 минут назад
17 часов 58 минут назад