Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков [Василий Григорьевич Васильевский] (fb2) читать постранично, страница - 2

противниками их признаются несомненными два следующие положения:

1) Имя Варангов появляется в Византии в XI веке, и появление этого имени объясняется прибытием туда варяжской дружины, о которой говорится в русской летописи.

2) С XI века Византийцы различали Русь и Варягов и никогда не смешивали этих двух названий.

Мы намерены проверить оба положения полным разбором всех византийских известий XI века, где говорится о Варягах. Нам уже давно казалось, что второе положение высказано и принято без достаточного изучения именно того [179] византийского писателя, который в этом случае был важнее других. Мы разумеем Атталиата или Атталиоту, который жил и писал действительно в XI веке и не был компилятором, как Зонара и Кедрин, писатели более поздние. Летом нынешнего года издан, наконец, и другой самостоятельный и оригинальный источник для византийской истории XI века. В Bibliotheca graeca medii aevi (t. IV) напечатана история Михаила Пселла. Все ученые, занимающиеся византийскою или русскою историей, должны будут принести глубокую благодарность ученому греку Сафе (Sathas), неожиданно подарившему их таким дорогим и ценным сюрпризом. Пселл, как известно, был не только первым ученым своего времени, но и играл первостепенную политическую роль при Византийском дворе Константина Мономаха и его преемников. Он описывает то, чему сам был свидетелем, в чем сам был главным деятелем. Из его истории мы узнаем, что вместе с императором Константином Мономахом он следил своими глазами за ходом морского сражения Византийцев с Русскими в 1043 году. Рассказ его о походе Владимира Ярославича, представляющий некоторые особенности против других ранее известных источников, мы приводим в конце статьи в виде приложения, и оставляем за собою право поговорить впоследствии подробнее обо всем IV томе «Греческой средневековой Библиотеки», где, кроме истории, находятся и некоторые другие мелкие сочинения того же Пселла. В настоящее время мы воспользуемся теми данными, какие можно извлечь из истории Пселла относительно значения слова Βάραγγοι у Византийцев, и /108/ относительно состава варяжской дружины в XI веке. Любопытно то обстоятельство, что Пселл, окончивший свою историю около 1088 года, ни однажды не употребляет выражения «Варанги», хотя, несомненно, говоритосамом предмете и даже описывает одну сцену, в которой сам он был главным действующим лицом, а Варяги представляли грозную обстановку. Кроме Пселла и Атталиоты, мы должны будем приводить места, относящиеся к XI столетию, еще из четырех писателей: Иоанна Скилицы или Иоанна Фракисийского, Никифора Вриенния, Кедрина и Зонары. Но, из всех этих писателей [180], только первый может быть почитаем сколько-нибудь самостоятельным писателем. Иоанн Фракисийский, сановник императора Алексея Комнина (1081–1118 гг.), написал ᾿Επιτομὴ ἱστοριῶν от 811-1057 гг., и это сочинение было так основательно обокрадено Кедриным, что по справедливости во всех местах, где будет называться Кедрин, следовало бы писать и читать Иоанн Скилица. Иоанн Скилица и сам поступал в отношении других не лучше, чем Кедрин в отношении к нему. Он написал, несколько позже, продолжение своего первоначального труда, обнимающее время от 1057 года по 1081, и здесь довольно бесцеремонно воспользовался сочинением Атталиоты. Эта именно часть труда и напечатана в Боннском издании под собственным именем Скилицы, тогда как первая пропала в компиляции Кедрина. Никифор Вриенний и Зонара жили в XII веке, точно так же, как и Кедрин, и подобно ему не имеют ничего своего самостоятельного. Это все нужно знать и иметь в виду при решении всякого частного вопроса, заставляющего обращаться к названным источникам. Тем более это нужно, что в конце XI века, как мы будем доказывать, состав варяжской дружины в Константинополе совершенно изменился, a, между тем, этого как будто не хотели знать писатели-компиляторы XII века (Вриенний и Кедрин). В суетном и тщетном желании придать себе некоторый вид самостоятельности, они прибегали нередко к легким стилистическим изменениям подлинника и вносили при этом в источник XI века воззрения своего времени. Это, с полною очевидностью, может быть доказано относительно Вриенния и того объяснительного замечания, которое он счел за нужное сделать относительно Варягов. Но, с другой стороны, такие стилистические изменения и легкие добавления помогают нам узнавать Варангов в таких местах у писателей XI века, в которых без этого мы /109/ должны были бы ограничиваться одними догадками, не для всех убедительными. Невизантийскими источниками мы пользуемся на столько, на сколько это необходимо для объяснения византийских.

Еще одно предварительное замечание. Мы не считаем себя компетентными в вопросах русской истории настолько, чтобы [181] вмешиваться в спор, снова поднятый уважаемым Д. И. Иловайским. Небольшое исследование, которое мы посвящаем Византийским Варягам, нисколько не касается существа норманской теории, и выводы, которые из него позволительно будет сделать,