Литнегр, или Ghostwriter [Фотина Морозова] (fb2) читать постранично, страница - 3

гигантские пёстрые обложки. Показываю паспорт. Да, меня здесь ждут. Поднимаюсь на второй этаж. На лестничной площадке — высокое зеркало, в котором я мельком ловлю свой, довольно-таки бледный, вид: в чёрных брюках и великоватой чёрной шёлковой кофте, расписанной жёлтыми цветами, самое официальное, что нашлось в шкафу. И вот — после короткого предбанника — кабинет гендиректора, белый и просторный, с окном в свежерожденный летний день.

Знай я чуть больше о нравах и обычаях издательства, не стала бы во дворе топтаться: гендиректор является рано, раньше всех за исключением вахтера, и восемь часов утра — нормальное рабочее время. Но я пребывала в неведении. Как и гендиректор относительно меня. Он пригласил меня присесть и цепко вобрал глазами, задержав взгляд на моей трости. Я прислонила трость к стене рядом со стулом и уставилась на работодателя с большим интересом. По дребезжавшему в телефонной трубке голосу я вообразила его старым, исчезающе-тощим, как чахнущий над златом Кощей; в действительности кожаное гендиректорское кресло занимал лысоватый и седой, но крепкий и даже моложавый мужчина. Длинный хрящеватый нос, глаза темные, неяркие, но пронзительные. Померещилось, что на его аккуратную круглую лысину очень удачно легла бы чёрная ермолка, но, возможно, так действовало его имя.

Гендиректора звали Александр Давидович Берензон.

Между прочим, при взгляде в прошлое мне начинает казаться, что Давидыч (или Хоттабыч, как вскоре мы с Аллой станем его называть между собой) иногда всё-таки надевал ермолку. Я даже вижу потёртый вышитый узор на войлочной черноте… Интересно, настоящее ли это воспоминание или дань литературным штампам, которые вылезают из подвала сознания, чуть только речь заходит о массовой книжной продукции?

Принесённый секретаршей кофе бесполезно остыл. Я к нему не прикоснулась: еле успевала отвечать на вопросы. Какие учебные заведения окончила. Чем раньше занималась. Где печаталась. Что пишу…

— Ужасы? — замахал руками Александр сын Давида, стоило мне честно ответить на последний вопрос. — Нет, ужасы — это тяжело. Читатель хочет отдохнуть, расслабиться… Нет, ужасы мы печатать не будем, — придя в себя после этого тягостного известия, гендиректор вновь сделался скептически-любезен. — А детективы когда-нибудь писать пробовали?

Стряслась со мной как-то раз такая попытка, но детектив после тридцатой примерно страницы перерос в нечто столь неудержимо-мрачно-ирреальное, что я с лёгким сердцем сказала:

— Нет.

— Но согласны писать детективы?

Почему нет? Главное, чтоб не любовные романы! Поручили мне как-то серию статеек об авторах (авторессах) любовных романов для дочернего ответвления газеты «Знак судьбы», долго потом отплеваться не могла: описания типа «он прижался губами к её отвердевшему под шёлковой тканью соску и ощутил в нижней части туловища горячий взмыв страсти», — это же просто какой-то вирус, превращающий нейроны в губчатую массу, после этого, пожалуй, писать своё уже будет невозможно, а после милицейских детективов — ещё туда-сюда…

— Согласна.

— Вам придётся писать по синопсису.

Я тогда понятия не имела, что такое синопсис, но влёгкую заявила:

— Напишу.

— Объём — шестьсот, ну, в крайнем случае, пятьсот пятьдесят тысяч знаков…

— Сделаю.

— Что-то вы на всё соглашаетесь!

«Естественно. Я же к вам сюда не с дуба рухнула. Знала, на что иду».

Эту реплику, как ты догадался, мой проницательный читатель, пришлось отмочить мысленно. Фамильярничанье с работодателем чревато неприятностями. С ним надлежит общаться в рамках своих функций — строго по делу.

Строго по делу я спросила, могу ли уже сегодня подписать контракт. Сказали, что могу, если паспорт с собой (конечно, обижаете, всегда при себе, как сердце в груди). Договор был стандартный, подготовили его быстро. Я листала документ в состоянии, близком к панике. Сумев однако прочесть, что согласно ему я не обязуюсь передать в собственность издательства свою квартиру и миллион долларов в придачу, а, наоборот, издательство и писатель Двудомский лично намереваются мне кое-чего заплатить за текст, права на который я им отдам, подмахнула подпись на полях каждой страницы плюс ещё на отдельных листах.

Впоследствии мне не раз доводилось держать в руках договоры — и на этот роман, и на следующие, — и все они были примерно одинаковы. Автор обязуется в соавторстве с Двудомским Н. Е. (далее Соавтор) создать по заказу Издательства литературное произведение под условным названием… допустим, «Предсмертный выстрел»… объёмом не менее 15 а.л. В случае, если Автор не представил Произведение в соответствии с условиями настоящего договора, он обязан возместить ущерб, нанесённый издательству.

Что касается денег, сумму мне сулили смешную: 3000 (да, три тысячи) рублей. В 2004 году, о котором идет речь, они весили побольше, чем в том, в котором я пишу эту правдивую книгу, но всё-таки… Зато имелось дополнение, согласно которому